The Phoenix (СИ)

Но Вальдеса не унять. Он кричит на нас. Обвиняет в том, что мы кучка слабовольных, опустивших голову придурков. Возможно, он пытается выпустить пар после того, как Беатрис шарахнулась от него, как от прокаженного. Возможно, пытается отпустить всю свою боль. Мне просто вдруг захотелось свернуться калачиком, прямо здесь на палубе, и заснуть долгим, счастливым сном. Ведь по сути, все это кошмар, воплотившийся в реальность.

Если раньше потери сплачивали нас, то теперь стали причиной нашей раздробленности. Пайпер и Хейзел стояли на том, что нужно вернуться в Лагерь и дать бой, Фрэнк с Джейсоном поддерживали их только отчасти, считая, что для начала нужно разобраться с пророчеством, Лео отделился от всей компании, обвиняя во всех бедах нас самих. И только я, вместе с Перси и Нико, отдались молчанию.

Глядя на сына Аида, можно было сказать лишь то, что он потрясен. Он практически излечился благодаря амброзии, но душевно был вывернут наизнанку. Впервые в жизни все эмоции ди Анджело выцветали у него на лице. Недоумение и боль так красноречиво говорили о том, что он сожалел, сопереживал нашим собратьям, что внутри него все еще есть эмоции, что я, в который раз, жалела о том, что Бьянка ушла из жизни так рано. Слишком рано.

Он сидел поодаль, разглядывая линию горизонта, в надежде увидеть что-то. Возможно, кого-то. Сквозь облака виднелись пики зданий Нью-Йорка. Мы еще не подлетели к Манхеттену, но уже чувствовался ритм его бурной жизни: где-то внизу гудели баржи, перекликались чайки. Во всем этом было что-то неправильное, что-то ложное, но я не поддаюсь своим эмоциям и потому продолжаю сидеть на месте.

Перси слушает друзей в пол – уха. Он тоже погружен в свои мысли, но почему-то мне кажется, что сейчас он бомба замедленного действия, еще одна секунда, и он сорвется.

Прежде, чем успеваю подумать, моя рука сжимает его плечо. Его глаза удивленно уставляются на меня.

– Не надо. Ты должен быть опорой для них, а не еще одним командиром. Здесь их хватает, – примирительно говорю я, опуская руку.

– Они не видят себя со стороны. От отчаянья обвиняют друг друга, пытаются найти выход, обмануть Хиону… Но это глупо, Аннабет. Мы же встречались с ней раньше, ее гордыню не оскорбить, с ней это не прокатит.

– Мы все в отчаянии, Перси. Давай, с этим пора заканчивать, – кивая в сторону «стола переговоров», говорю я.

Наверное, это глупо. Я знаю его лучше себя самой, и все же мы расстались. Все же я оберегаю его. От самой себя.

Перси согласно кивает мне и становится во главе стола, там, где обычно стоял Джейсон. Лео продолжает кричать, но хватает одного взгляда Джексона, чтобы он опустился на свое место. Тишина повисает за столом минутой позже. Глаза моих друзей скептически направлены на сына Посейдона. И мне даже обидно за него. Мы тысячи раз спасали мир рука об руку, а теперь они позволяют себе сомневаться в нем.

Я продолжаю ощущать тревогу. Что-то не так. Да, Лагерь в опасности. Да, мы на краю гибели. Само человечество может исчезнуть с лица земли. Но есть еще что-то такое, что заставляет меня чувствовать расползающийся по венам страх.

– Мы здесь не потому, что кто-то дал слабину, Лео. Мы здесь потому, что это наша природа. Мы – полукровки, а значит наша жизнь сама по себе не сахар. И ты не хуже меня это знаешь, так почему теперь, когда нам нужно объединится и решить проблему, ты обвиняешь кого-то?

Тон Джексона не терпит возражений. Огненный Вальдес, ссутулившись, нервно барабанит пальцами по столу. У него не осталось ничего того, во что бы он мог действительно верить. Беатрис отвернулась от него, Калипсо утеряна во времени, остались только мы – шайка малодушных придурков.

– Мы не вернемся в Лагерь, если не хотим, чтобы пострадали наши друзья.

– Перси, мы не можем оставить их! – упрямо возражает Хейзел.

– Но мы можем оставить весь мир? Как насчет тех пяти полукровок, которые остались теперь без дома, Хейзел? Как насчет людей, которые вообще ни в чем не виновны?

– Ты очень хорошо толкаешь речи, Перси. Ближе к делу, – отрезает Лео.

Джексон не оскаливается. Не хамит, он продолжает свою речь спокойным, ровным и уверенным голосом, от которого у меня внутри сворачивается маленький комочек надежды.

– Фрэнк и Джейсон правы лишь отчасти. Мы должны разобраться с пророчеством. Хотя бы попытаться. Найти «огненную птицу», разобраться с ней, вернуться в Лагерь, а по дороге придумать, что делать с Ураном, – говорит Перси.

– На словах проще, чем на деле, – ухмыляясь, говорит Джейсон.

– Никто и не говорил, что будет легко, – вмешивается Нико, вставая по правую руку от Перси. – Вернемся к пророчеству.

– В начале у нас хотя бы есть догадки, с чем мы имеем дело, – начинает дочь Афродиты. – «Очнутся небеса от мрака вновь» . Уран – покровитель небес.

– Тогда кем может выступать «старый враг» смерти?

– Фрэнк, не воспринимай пророчество буквально, возможно смерть – еще один олимпиец.

– У Аида слишком много врагов, чтобы говорить о ком-то конкретном, – говорит Нико, пожимая плечами.

– Буду штудировать мифы, у нас нет другого выхода. Что там о ребенке предателя? – спрашиваю я.