The Попаданец (СИ)

   - И что? У каждого - свои мечты. Я же в твои не лезу... И так понятно, что у тебя на уме одни прошмандовки, выпивка, деньги и мировое господство.

   Микки Рурк подошел к Лешке Сухареву и со всей силы врезал ему кулаком по морде. Удар у ковбоя оказался увесистым. Лешку вместе с креслом опрокинуло на спину, ногами кверху.

   - Ну, как сынок... - ласково справился Микки Рурк. - Надеюсь, теперь ты выслушаешь меня до конца, прежде чем я позволю тебе открыть свою пасть?

   Лешка мудро промолчал, явственно осознавая, что перед ним находится выдающийся идиот, точнее кинопридурок, которому срочно приспичило выговориться.

   - Так вот... - как ни в чем не бывало, произнес Микки Рурк. - Было время, когда такие идеи, как идея о всеобщем мировом счастье, под кумачовыми флагами большевиков, владела умами не только нищих идиотов, но и самых выдающихся мыслителей. Ох, если бы они осуществились, эти самые идеи, то вероятно, на земле давно воцарилась бы превосходная жизнь... Однако вы, русские, все испортили, ибо, начав строить Рай на Земле, вы сами же его и разрушили... Вы мазохисты... На самом деле, вам глубоко плевать на мировое благополучие... Вам нужен бардак и трудности быта, которые вы вновь и вновь станете героически преодолевать, включая естественные потребности, нехватку материального обеспечения, порнографию и деструктивное воспитание.

   - Не, я другой... - прохрипел Лешка. - Мне нравятся голые бабы и хорошее материальное обеспечение...

   Микки Рурк ухмыльнулся.

   - Конечно, ты другой, - сказал он покладистым голосом. - Ты же избранный, твою мать, это же очевидно... У тебя же прямо на лбу написано, что ты герой... Ты полон веры в свое "прекрасное далеко", хотя все прекрасное уже было... И было оно вчера... Только не с тобой, а с теми, кого вы называете вашей партийной элитой...

   - Ну, ваши крестные отцы ничуть не лучше.

   - Да, это так. Но наши предлагают нам стать частью семьи или клана, а ваши - используют вас, как дешевый ресурс для прокладки рельсового пути в страну непуганых идиотов. Ты и твои соплеменники - всего лишь грубый строительный материал, задача которого стать прекрасным основанием для чужих особняков и дворцовой роскоши.

   - Ага, а ты и твои ребята, это, значит, вершина эволюции? Вы в точности знаете, как достичь успеха, обворовывая по пути аборигенов и лохов.

   - Речь не об этом.

   - А о чем тогда речь? - лицо Алексея Владимировича Сухарева сделалось вдруг необычайно серьезным. - Если честно, то я вообще не врубаюсь, к чему весь этот разговор и куда ты клонишь?

   - Понимаешь, сынок, тебе не надо врубаться, тебе надо вырубиться.

   После таких слов Микки Рурк достал кольт 45-го калибра и нежно погладил его ствол. Он выглядел, как ангел, получивший от божественных родителей подарок на Рождество.

   - Э-э, погодь... - лицо Алексея Владимировича вновь обрело черты вполне легкомысленного человека. - Я, конечно, понимаю, что мы - русские - во всем виноваты... Да, мы не открывали Америку, чтобы принести краснокожим дикарям свою медовуху, славянские бусы и венерические заболевания. Да, мы первыми слетали в космос и зачем-то продали вам Аляску. Да, мы постоянно строим кому-то наши гребанные русские дороги, школы и больницы. Да, мы - дураки. Это ясно любому дураку... Но без нас - всем херово. Даже тебе, чувак. - Лешка неожиданно хохотнул от осенившей его мысли. - Да я, быть может, и сюда-то - к вам попал - только лишь затем, чтобы вы стопроцентно убедились в том, что так, как вы живете, так жить нельзя...

   - Это тебя нельзя! - внезапно рявкнул Микки Рурк. - А нам - можно!.. Потому что мы не открываем Америк, мы их закрываем, ибо нам не нужны проблемы с теми, кто мог бы составить нам конкуренцию в будущем.

   "Не... - подумал Лешка. - Это не Микки Рурк. У Микки Рурка на такие речи мозгов бы не хватило.

   - Ты что, тоже попаданец? - неожиданно спросил он у собеседника.

   - Тут все попаданцы, - меланхолично обронил Микки Рурк. - Одни раньше сюда попадают, другие позже, а кто-то сразу исчезает, как пыль на ветру.

   В этом месте дуло 45-го калибра поднялось на уровень Лешкиных глаз, давая четко понять, что пылью в этом мире может стать кто угодно, включая питерских журналистов.

   "Ну вот и договорились... - отметил вдруг про себя Алексей Владимирович Сухарев. - Вроде умные люди, встречаемся, спорим, отношения выясняем, пытаемся понять друг друга. А в итоге - хана."

   Однако выстрела не последовало. Вместо него прогремел мощный взрыв, за ним последовал еще один, и еще, куда ближе и опаснее предыдущих. Помещение вновь сильно тряхануло. Пальба снаружи сделалась невыносимой. Затем раздались дикие вопли, дробный топот и страшный мат, после чего заработал крупнокалиберный пулемет. Очереди звучали глухо и были длинными, как проповеди священников, взывающих к любви, миру, доброте и состраданию. Даже мелодичный блюз вдруг запнулся и заиграла старинная группа Бониэм.