The Psychopatic Left

Официальное сообщение о населении Марселя подтверждает представления антиякобинских историков, включая их утверждения, что толпе платили. Автор отмечает, что эта толпа состояла из людей, отчужденных от любых корней, лишенных привязанности к стране, семье или ремеслу. Здесь те же самые типы характера, которые заполняют ряды и Старых левых и Новых левых до сегодняшнего дня. Этот чиновник писал:

«Очень много чужаков из Франции и Италии привлечены туда жаждой выгоды, любовью к удовольствию, желанием найти работу, желанием сбежать от последствий плохого поведения. Люди обоих полов и всякого возраста, без связей со страной или родней, без профессии, без собственных взглядов, под давлением ежедневных потребностей, которые умножены привычкой к распущенности, стремясь потворствовать им без слишком больших усилий, находившие прежде средства для этого в многообразном ручном труде в торговле, утраченной во время Революции и, впоследствии, испуганные правящей партии, приученной, к сожалению, тогда к получению платы за участие в политической борьбе, и теперь оказавшись зависимыми от почти бесплатной раздачи продовольствия, чтобы торговать мелкими изделиями, низкооплачиваемой работы, шансы на которую редко удается найти - короче, вынуждены переходить к жульничеству. Наблюдатель находит их в такой пропорции в населении Марселя, заметного больше всего, нетерпеливо стремящихся получить прибыль любым путем, легко выигранного, активного из-за своих потребностей, скапливаясь всюду, и кажутся очень многочисленным... Государственные служащие и начальники окружной полиции все еще принадлежат, по большей части, к тому классу людей, которых Революция приучила жить без работы, заставив тех, кто разделял свои принципы с получателями национальной пользы, получать доходы от азартных игр и борделей. Эти специальные уполномоченные заранее предупреждают своих протеже, даже разбойников, когда против них должны быть проведены аресты».

Преступность, высвобожденная Революцией, отмечена в официальных документах, показывающих, что самые низкие элементы населения накинулись на обычный рабочий народ. Не было никакого чувства «братства» между «равными гражданами». Простой народ страдал в руках сорвавшихся с цепи социопатов, в то время как посредственные адвокаты и журналисты, которые теперь управляли Францией, благополучно устроились на вершине кучи, и опасность их жизням угрожала только тогда, когда они сами начинали бороться друг с другом.

«20 марта приблизительно сорок бандитов, назвавшихся патриотами и друзьями конституции, вынуждают честных и достойных, но очень бедных граждан в девяти или десяти домах Капель-Викамп отдать им деньги, как правило, по пять франков с каждого человека, и иногда по десять, двадцать, и сорок франков. Другие врываются или грабят шато в Руске, Роде, Марколе и Витраке и забирают с собой муниципальных чиновников... Национальная гвардия Буассе, объедаясь и выпивая без ограничений, вошла в шато и вела себя в самой зверской манере; они забирали с собой все, что попадалось на их пути, часы, зеркала, двери, туалеты, и, наконец, документы. Они даже отослали сорок человек в одну патриотическую деревню поблизости. Они вынудили обитателей каждого дома дать им деньги, и тем, кто отказался, угрожали смертью. Помимо этого национальная гвардия Буассе забрала мебель из шато...»

В монастыре кармелиток, на улице Вожирар, до двухсот священников были заключены в тюрьму. Здесь собралась пьяная толпа и из пистолетов и саблями убили беззащитных священников. Архиепископу Арльскому почти раскололи лицо надвое, поскольку он предложил свою жизнь в надежде на успокоение жажды крови и сохранение жизни других священников. Смерть старика только еще больше взволновала толпу, и они стреляли в священников, становящихся на колени в молитве в часовне. Другая такая резня была осуществлена против священников, заключенных в тюрьму в Аббе в Париже. Однако, среди «народа» было больше жертв, чем среди аристократов и духовенства. Революционные лидеры стремились «ампутировать» Францию, и радикально уменьшить ее население, что напоминает о Пол Поте.

В провинции Вандея была предпринята политика массового истребления, чтобы ликвидировать народ, который оставался верным королю и церкви.