The Psychopatic Left

Здесь левые комментаторы связывают вопрос легализованной педофилии с противостоянием повесткам дня «религиозных правых» об экономике и семье. Сами дети становятся «классом». Левин пишет: «По закону определение класса людей, категорически неспособных соглашаться на сексуальные отношения, не является лучшим способом защитить детей, особенно когда «дети» включают всех от рождения до восемнадцати лет». Далее это становится еще одним средством ниспровержения власти родителей с целью разрушения семьи, главной цели Старых левых и Новых левых.

Важные части левых увидели в критике Левин часть наступления правых против «господствующего» мнения о более широких проблемах. Дебби Натан, которая была участницей комитета, рецензировавшего книгу Левин для издательства Миннесотского университета, заявляет, что:

«Истинная цель критиков, тем не менее, состоит не в том, чтобы защитить детей. Консерваторы подталкивают фундаменталистскую атаку на господствующие американские институты, такие как законность абортов, восприятие геев как нормальных людей, и сексуальное воспитание в общественных школах».

Успех левых таков, что то, что когда-то рассматривалось как чрезвычайное, теперь называется «господствующим». Следовательно, мы все теперь уже достаточно акклиматизированы для постепенного воплощения левых идей, так как, хотя мы и считаем левых якобы побежденными после распада советского блока, на самом деле левые доктрины были проданы нам под видом «демократии», «прогресса» и «равенства».

Среди тех «прогрессивных» с 1970-х годов и ранее, кто положил начало интеллектуализации педофилии, был Аллен Гинсберг, один из ведущих гуру Новых левых и основатель близких им субкультур битников и хиппи.

Феминистский теоретик Камилла Палья продолжала защищать пропедофильскую позицию Гинсберга, и писала об устойчивом влиянии Гинсберга на «поп-культуру» и о его защите «любви мужчины и мальчи-

«Через свое влияние на Боба Дилана (который, в свою очередь, влиял на «Битлз»), Гинсберг революционизировал рок-поэзию и непосредственно повлиял на мысли нескольких поколений молодых людей во всем мире... Что касается позиции Гинсберга в поддержку NAMBLA, то это одна из тех вещей, за которые я больше всего восхищаюсь им. Я неоднократно протестовала против истерии готовой линчевать толпы, которая преследует проблему любви между мужчиной и мальчиком... Аллен Гинсберг был апостолом истинно визионерской сексуальности... Прославление Гинсбергом любви к мальчикам было чистым и безгрешным, демонстрируя ограничения иудейско-христианских парадигм сексуальности».

Мать Гинсберга была коммунисткой, которой в 1932 году поставили диагноз «dementia praecox» (шизофрения). Ей пришлось провести свою жизнь в психиатрических больницах. Его отец был социалистом. Аллен и его брат Юджин ходили в коммунистические летние лагеря для детей. Аллен и его брат своими глазами видели множество ужасающих эпизодов психических расстройств их матери, включая попытку самоубийства. Доктор К. Элан Юнг, писавший о травмах детства Гинсберга, упоминает о странном поведении его матери, цитируя биографа поэта Билла Моргана:

«Она редко носила платье в доме и вблизи его, и Аллен достаточно хорошо познакомился с анатомией своей матери. Он был особенно расстроен, когда увидел, что она носила только окровавленную прокладку, делая работу по дому. Позже, говоря с психиатрами, Аллен упоминал, что видел ее, носящую «набедренную повязку (пояс «котекс»), жирную, и с отвисшей грудью, с кровью на коленях. Конечно, кажется, что, если Наоми и не делала попыток сексуального заигрывания со своим сыном, она подошла очень близко к этому... »

Юнг комментирует:

«Эти обнажения, без сомнения, оказали глубокое воздействие на молодого Аллена Гинсберга, и он явно пострадал от очень прямой и открытой формы сексуальной травмы. Возможно, можно утверждать, что его отец, подвергая Аллена столкновению с таким расстройством матери столь долгое время, был виновен в небрежности (ясно, что он был в отчаянии). Но это, конечно, не сексуальное насилие, как его традиционно понимают. Однако сексуальная травма была практически такой же».

Гинсберг переехал со своим братом Юджином в небольшую квартирку. Они должны были спать вместе, Юджину было некомфортно из-за навязчивой близости его брата. Юнг продолжает:

«Позже Аллен развил в себе страсть к другим мальчикам в его школе, и однажды, повторяя нудизм его матери, «встал голым у себя на веранде за поручнями и демонстрировал себя прохожим на Хэлендон-Авеню. (Никто не заметил.) «Возможно, весь мой характер - эксгибиционистский», замечал Гинсберг, вспоминая об этом случае».