The Question. Самые странные вопросы обо всем

Российское образование проигрывает в том, что в нем мало контроля над уровнем образования студентов: ты учишься целый семестр, а потом на экзамене должен ответить на два вопроса из, например, 60. В Голландии и в Англии я проходила за семестр 10–12 разделов, а на экзамене гарантированно получала вопрос по каждой из пройденных тем. То есть сдать экзамен, когда спасает чистое везение, как это хоть раз бывало с каждым в России, в Европе невозможно. Более того, в отличие от России, совершенно нет человеческого участия: в пограничных случаях оценка почти всегда трактуется не в пользу студента, вне зависимости от того, принимал ли он активное участие в дискуссиях на семинарах или просто молча писал свой конспект где-нибудь в последнем ряду (в отдельных случаях преподаватель может на первой лекции предупредить, что, например, 10 % оценки для ВСЕХ студентов будет зависеть от степени участия в семинарах).

Во-вторых, в западных вузах стараются сделать пребывание студента в высшей школе максимально комфортным (это связано с тем, что часть рейтинга определяется уровнем удовлетворения учащихся). В России лекция – это чаще всего когда преподаватель полтора часа стоит за кафедрой и читает глубоко теоретический курс; студенту предлагается подстроиться под эту систему и научиться понимать преподавателя и сложные теоретические концепции на слух.

В западных вузах основа лекции – слайды, подготовленные преподавателем, где весь учебный материал уже представлен в виде конспекта, часто с картинками и иногда с каким-нибудь видео по теме. С одной стороны, гарантировано большее вовлечение студентов в учебный процесс, плюс учебный материал реально разжевывают. С другой стороны, и на эту тему сейчас часто пишет западная пресса, студенты начинают думать, что то, что на слайдах, – это и есть весь учебный материал по курсу. Кроме того, слайды усугубляют проблему клипового сознания, когда людям сложно долго концентрироваться на одной задаче или на одном тексте, сложно оценить разные грани проблемы и сложно рассматривать вопрос в более широком контексте.

И вот тут мы приходим к главному преимуществу российского образования. В отличие от западного бакалавриата в российских вузах закладывают фундаментальные знания и формируют понятие о системе и контексте. Если на голландском журфаке у меня были исключительно прикладные предметы (онлайн-журналистика, гражданская журналистика, европейская политика, межкультурное общение), то в российском вузе того же направления, помимо специальности, у меня была и литература, и четырехлетний курс русского языка, и история, и социология, и философия, и много всего другого.

Как выбрать хорошее оливковое масло?

КУРТИС КОРД

Директор Международной школы по изучению оливкого масла, издатель Olive Oil Times

Есть два основных типа оливкового масла: рафинированное и нерафинированное.

Нерафинированное масло обычно обозначают на этикетке как Extra Virgin. Его изготавливают так: просто давят оливки, фильтруют воду, и масло готово. Масло в таком виде – самое полезное и вкусное. Рафинированное (на этикетке в таком случае обычно просто пишут Pure Olive Oil, или Light Olive Oil, или просто Olive Oil) хуже. Для его изготовления берут оливки похуже качеством и обрабатывают при помощи химикатов.

Если вы стоите перед прилавком и думаете, какое бы Extra Virgin получше выбрать (с рафинированным маслом такого вопроса нет, они все примерно одинаковые, среди них не бывает выдающихся), и если у вас есть возможность попробовать масло до покупки, выбирайте то, которое больше всего напоминает оливки в чистом виде; желательно, чтобы была небольшая горчинка.

Если для вас деньги не стоят на первом месте, тогда лучше для всех кулинарных нужд, где требуется оливковое масло, использовать именно Extra Virgin. Помните, правда, что при тепловой обработке убиваются (всё равно не до конца) такие полезные качества Extra Virgin, как фруктовый аромат и полифенолы (отвечают за профилактику раковых заболеваний), за которые вы, собственно, и доплачиваете.

В целях экономии можно использовать рафинированное для жарки и прочей тепловой обработки, а Extra Virgin – для всего остального.

Почему до сих пор нет русского «Стивена Кинга»? А жанр литературного хоррора, мягко говоря, не популярен в наших краях?

ЛЕВ ОБОРИН

Поэт, переводчик, литературный критик

Ну как же не популярен: чем вам не хоррор «Страшная месть», «Майская ночь» и «Вий» Гоголя? А «Четыре дня» Гаршина, а «Бобок» Достоевского, а рассказы Сологуба, а «Красный смех» Леонида Андреева? Впрочем, Лев Толстой, знавший толк в страхе – вспомним произошедший с ним необъяснимый «арзамасский ужас», – об Андрееве отозвался замечательно: «Он пугает, а мне не страшно»; но не у всех же такие крепкие нервы, как у Толстого.