The Rolling Stones. Взгляд изнутри

7. Кровью и роком: новые The Rolling Stones (1968–1970)

В 1968-м я еще был студентом, однако студенческие волнения того года меня не слишком занимали. Я ни на йоту не был человеком политики и во время прогулок по Латинскому кварталу смотрел на все это скорее с усмешкой. Я не прикасался к мостовым Парижа, но однажды, слишком близко подойдя к очередной стычке, имел возможность убедиться в том, что от слезоточивого газа действительно щиплет нос и глаза…

Однако был один человек, которого все это увлекало гораздо больше, и интерес, который проявлял этот человек, совершенно не нравился моему отцу. Да, я все еще жил с родителями, и они были не в восторге от моих телефонных разговоров в половине третьего утра с Миком Джаггером собственной персоной на другом конце провода. Он следил за событиями из Лондона и обзванивал всех знакомых в Париже в надежде узнать от них больше. И хоть я не принимал непосредственного участия в волнениях, все равно старался рассказать ему все, что знал.

Такой интерес к общественным явлениям у Мика пропал достаточно быстро, а у группы The Rolling Stones, явно аполитичной по природе своей, его в принципе никогда не было. Но на какое-то время Мик все же поддался революционному духу того времени, и в целом никто на это не жаловался, ведь в скором времени студенческие беспорядки вдохновят Мика на песню «Street Fighting Man».

Что касается музыки, то я пользовался возможностью поговорить с Миком, чтобы узнать, что нового нам готовила его группа. Он сказал мне, что у группы в запасе была одна хорошая вещь, сингл «Jumpin’ Jack Flash», который они собирались выпустить в конце месяца. Я дотерпел до 24-го числа и, как и миллионы других поклонников, не был разочарован. Под руководством нового продюсера, Джимми Миллера, The Rolling Stones отошли от психоделики и даже от поп-звучания в целом. Синглом «Jumpin’ Jack Flash» группа сказала всему миру, что подростковый период ее творчества остался позади. С концом 1967 года, плодотворного в музыкальном плане и принесшего немало бед в личном, закончился и переход группы в другое творческое измерение. Их новое звучание было более хриплым и мужественным, чем когда-либо. Они словно говорили своим критикам: «Вам казалось, что мы слишком жесткие и грязные? Мы только разогревались». Кит даже осмелится сравнить группу с варварами, пришедшими под стены Рима. В их новом имидже и небывало яростной музыке действительно угадывались нахальные, невоспитанные трубадуры, явившиеся сорвать совещание об условностях и благовоспитанности. Не зря, наверное, следующий выдающийся альбом The Rolling Stones, увидевший свет в конце года, носил название «Beggars Banquet» — «Пиршество попрошаек». Мир увидел других «роллингов», и они заставили его содрогнуться.

Я тогда тоже находился в переходном периоде жизни, так как завершал обучение в Школе кадров. В начале июля, сдав экзамены, я уехал ждать результатов в США, в свое последнее путешествие на «Аурелии» и в последнее традиционное путешествие по Америке в статусе студента.

Я ехал к Джоанне, молодой американке, которую встретил годом ранее в Сиэтле. Хотя перспектива встречи с ней не помешала мне за время поездки завязать знакомство с очаровательной темно-русой бельгийкой с красивым именем Нану. С Джоанной мы все-таки провели какое-то время, но закончилось мое путешествие в компании именно Нану. Похоже, в делах сердечных у меня все обстояло примерно так же, как и в музыке: девушки из моей родной Франции не котировались вообще…

Через несколько месяцев Нану станет мадам Ламблен, о чем я за всю жизнь не пожалею ни разу. Она удивительная женщина, сделавшая крайне успешную карьеру в музыкальной индустрии. Мы прожили в счастливом браке семь лет, после чего все же развелись, но продолжили вместе работать еще не одно десятилетие, и я навсегда сохранил в своем сердце нежность по отношению к ней и гордость за сделанную ей карьеру.

Другой радостью того лета стали результаты выпускных экзаменов Школы кадров, которые я узнал, купив в Нью-Йорке газету «Фигаро». Отец пообещал мне машину, если я войду в десятку лучших выпускников по количеству баллов, но при этом спал скорее спокойно. Я полностью разделял его скептицизм и начал просматривать список снизу вверх. Не видя своей фамилии, я испугался, что вовсе не сдал экзамены, но напрасно: к своему огромному удивлению, я обнаружил ее на четвертой строчке сверху! Таким успешным результатом я во многом был обязан постоянной практике английского и, думаю, в гораздо меньшей степени первым двум годам обучения, которые я провел за игрой в покер…

Так что по возвращении во Францию я обзавелся дипломом, невестой и красавицей «Симка 120 °C». Другими словами, я вступил во взрослую жизнь, и необходимость найти работу представлялась вполне логичной.