The “Russian” Civil Wars, 1916–1926: Ten Years That Shook the World

Но и многие рабочие стали жертвами их якобы контрреволюционных преступлений, а многие совершенно невинные люди также были казнены. Обещания, данные советским правительством в начале 1919 года, по обузданию ВЧК оказались не слишком убедительными. Например, кампания Л.Б. Каменева, направленная на полное закрытие этого учреждения, была отклонена Лениным в пользу упразднения только низших звеньев ЧК (которые, как правило, были самыми беззаконными) и ограничения полномочий остальных. Тем не менее, почти сразу после этого, 22 февраля 1919 года, обновленная главная меньшевистская газета "Все вперед" была внезапно репрессирована, а лидеры меньшевистской партии подверглись произвольным арестам. Кроме того, рабочие понимали, что, хотя террор усилился только осенью 1918 года, его палач, ЧК, был одним из первых учреждений, созданных (7 декабря 1917 года) Советским государством, что в глазах многих большевиков он был важнейшим и совершенно необходимым элементом революции. Более того, на протяжении последующих лет крупные города советской зоны периодически захлестывали внезапные волны арестов и казней. Например, осенью 1919 года, когда войска Деникина надвигались на Москву, ЧК раскрыла махинации Тактического центра - своего рода зонтичной организации для остатков различных антибольшевистских подпольных организаций, возникших и уничтоженных в 1918 году, - и казнила десятки его действительных и предполагаемых членов.

Наиболее тесно с террором был связан начальник ЧК, католик с иезуитским образованием, ставший большевистским фанатиком Феликс Дзержинский, чья статуя на Лубянской площади Москвы была одной из первых подвергнута нападению и свергнута во время краха коммунизма семьдесят лет спустя. Однако революционный аскет и фанатик "Железный Феликс", кажется, лишь однажды превысил волю Ленина - когда его заподозрили в соучастии в убийстве левыми эсерами германского посла графа Мирбаха в июле 1918 года, и он был ненадолго арестован и отстранен от должности. В целом Ленин, конечно, не был противником применения насилия. Через несколько недель после Октябрьской революции он, например, писал, что для контроля над бывшими правящими классами (и другими, кто мешал строительству социализма) можно использовать различные методы:

Разнообразие здесь - гарантия эффективности, залог успеха в достижении единой общей цели - очистить землю России от всех паразитов, от блох - жуликов, от клопов - богачей и так далее и тому подобное. В одном месте полдюжины богачей, дюжина жуликов, полдюжины рабочих, которые отлынивают от работы... будут посажены в тюрьму. В другом месте их заставят чистить уборные. В третьем месте им выдадут "желтые билеты" после отбытия срока, чтобы каждый следил за ними, как за вредными личностями, пока они не исправятся. В четвертом случае каждый десятый бездельник будет расстрелян на месте.

В настоящее время опубликованы многие документы, написанные Лениным и содержащие призывы к массовым казням. Среди первых - письмо от 11 августа 1918 года товарищам в Пензу, в котором Ленин призывал подавить "кулацкое восстание":

Повесить (повесить непременно, чтобы народ видел) не менее ста известных кулаков, богатеев, кровососов... Отобрать у них все зерно... Назначить заложников... Сделать это так, чтобы на сотни верст вокруг народ видел, трепетал, знал... Телеграфная расписка и исполнение.

Затем он довольно излишне приписал своим товарищам, что для выполнения этого приказа они должны "найти несколько действительно трудных людей".

В этих симпатиях и обвинениях Ленину громко вторил Троцкий. В опровержение критики, развернутой против незаконных действий и моральных оскорблений, которые, по мнению Карла Каутского и других немецких социалистов, совершала советская власть, Троцкий в 1920 году громогласно заявил, что без применения террора революция завянет, ибо:

Обеспечить господство рабочего класса можно только тем, что заставить буржуазию, привыкшую властвовать, понять, что для нее слишком опасно восставать против диктатуры пролетариата, подрывать ее заговорами, саботажем, мятежами, призывом иностранных войск. Буржуазия, отброшенная от власти, должна быть вынуждена подчиниться... Русских белогвардейцев... нельзя убедить или пристыдить, а только терроризировать или подавить".

Таким образом:

Тот, кто отвергает терроризм в принципе, т.е. отвергает меры подавления и устрашения по отношению к решительной и вооруженной контрреволюции, должен отвергнуть всякую идею политического господства рабочего класса и его революционной диктатуры. Человек, отвергающий диктатуру пролетариата, отвергает социалистическую революцию и роет могилу социализму.