The Sassoons: The Great Global Merchants and the Making of an Empire

Историк Сугата Бозе заявляет: "За единственным исключением Сассунов, ни один из азиатских капиталистов-посредников не смог пробиться на арену высоких финансов в колониальную эпоху". Он утверждает, что в отличие от большинства индийских, китайских и багдадских еврейских капиталистов, которые стремились в основном контролировать базарную экономику Индийского океана, только Сассуны "смогли проникнуть в эшелоны высших финансов в Лондоне, начиная с середины 1850-х годов". Дэвид также мудро менял своих сыновей местами, делая братьев взаимозаменяемыми, что позволяло всем им как семье реагировать в полную силу в кризисные времена. В течение следующих трех десятилетий большинство сыновей Дэвида и их семей перебрались в Англию. Его внукам будет неинтересно жить в Индии или Китае, а прямая связь с багдадскими корнями и языком будет прервана. Дэвид не мог этого предсказать, но он сам привел процесс в движение. В 1861 году он профинансировал для С.Д. приобретение поместья в Суррее, в семнадцати милях от Лондона, стоимостью 48 500 фунтов стерлингов (около 5 миллионов фунтов стерлингов сегодня). Эшли-Парк, как называли это поместье, на десятилетия вперед станет одним из самых заметных символов богатства семьи и ее меняющихся устремлений.

 

ТОРГОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ

Первая половина 1860-х годов стала для бизнеса Дэвида периодом интенсивного развития. После легализации потребления опиума в Китае британцы стремились получить как можно больше доходов от продажи наркотика. Правительство Индии решало, сколько опиума поставлять на рынок и сколько земли отводить под его выращивание. Если правительство обнаруживало спад производства, оно повышало цену на опий-сырец, чтобы стимулировать его. Во второй половине XIX века опиум был самым ценным импортом в Шанхай: в 1865 году его стоимость составила около 16,4 миллиона таэлей (около 1,7 миллиона фунтов стерлингов или 8,5 миллиона долларов в то время). По мере того как опиум становился все более распространенным в Китае, он стал использоваться китайскими лавочниками в качестве валюты и платежного средства.

Утверждают, что "без наркотиков, возможно, не было бы Британской империи". Конечно, число имперских подданных, вовлеченных в торговлю, росло и росло. Поскольку торговцы в Бомбее и Калькутте стремились получить большую долю прибыли, все больше фирм вслед за Сассунами предлагали фермерам ежегодные денежные авансы, чтобы обеспечить стабильные поставки. К 1860-м годам по всей стране мак выращивали примерно 1,5 миллиона мелких крестьянских хозяйств, которые доставляли сырой урожай в ближайший государственный офис. Работа была тяжелой, а безопасность, которую обеспечивали авансы, не означала, что крестьяне не подвергались эксплуатации. Недавнее эмпирическое исследование показало, что многие "крестьяне производили опиум себе в убыток" и продолжали заниматься этим "не приносящим дохода делом" из-за отсутствия альтернатив. Как только они соглашались на авансы, предлагаемые торговцами и правительством, они "попадали в паутину договорных обязательств, из которой было трудно выбраться". Некоторые авторы подчеркивают важность опиума для индийского крестьянства и его вклад в сельское хозяйство. " Истинные преимущества выращивания мака заключались не в чрезмерных денежных прибылях, а в безопасности и снижении рисков в обмен на четырех-пятимесячную работу, требующую больших усилий".

Когда спрос и конкуренция на индийский опиум возросли, Сассуны даже обратили внимание на зарубежные страны, чтобы разнообразить свою цепочку поставок, дополнив торговлю опиумом из Мальвы и Патны его персидскими и турецкими аналогами. В письме из Пуны в Бушир (город, куда семья бежала из Багдада и где прожила год до переезда в Бомбей) Абдалла жаловался одному из служащих, что цены на персидский опиум низкие и что китайцы предпочитают индийские товары. Ежегодный отчет Бомбейской торговой палаты подтвердил, что в порт прибыла только одна значительная партия персидского опиума, и то через Сингапур. В отчете указывалось, что "господа Д. Сассун, сыновья и Ко до сих пор были главными отправителями". В последующие десятилетия, когда спрос еще больше возрос, персидский опиум стали продавать по всему Китаю.