The Story of Civilization 07

После года переговоров Сейм передал трон Сигизмунду III, который, будучи наследником шведской короны, мог объединить две страны, чтобы контролировать Балтику и сдерживать экспансию России. Половина его правления, как мы видели, была потрачена на тщетные попытки установить в Швеции свою власть и католическую веру . Внезапная смерть Бориса Годунова (1605), ввергнувшая Россию в беззащитный хаос, дала Сигизмунду еще одну возможность. Не советуясь с сеймом, он объявил о своей кандидатуре на московитский престол и двинулся с армией в Россию. Пока он два года осаждал Смоленск, его полководец Станислас Жолкевский разбил русских под Клушино, дошел до Москвы и убедил русских дворян принять сына Сигизмунда Ладисласа в качестве короля (1610). Но Сигизмунд отверг это соглашение; царем должен быть он, а не его сын. Взяв наконец Смоленск (1611), он двинулся к Москве. Он так и не дошел до нее, потому что зима застала его врасплох. Его неоплачиваемые солдаты взбунтовались, и в декабре 1612 года, за два века до Наполеона, его армия в беспорядке и страданиях отступила из России в Польшу. Все, что осталось после дорогостоящих походов, - это владение Смоленском и Северском и сильное вливание польского влияния в русскую жизнь.

Остаток правления Сигизмунда был чередой разорительных войн. Союз с Габсбургами вовлек его, к удовольствию императора, в дорогостоящую борьбу с турками, в которой Польшу спасло только мастерство ее генералов и храбрость ее войск. Густав Адольф воспользовался тем, что Польша была занята на юге, и вторгся в Ливонию; а Альтмаркский мир (1629) оставил Швецию хозяином Ливонии и Балтийского моря. Сигизмунд умер сломленным человеком (1632).

Сейм передал корону его сыну, так как Ладислав (Владислав) IV, тридцати семи лет от роду, проявил себя как полководец и завоевал много друзей своим откровенным и веселым характером. Он оскорбил Папу Римского, проявив терпимость к протестантизму в Польше и греческой православной церкви в Литве; в Торне (Торуни) он разрешил мирные публичные дебаты католических, лютеранских и кальвинистских священнослужителей (1645). Он поощрял искусство и музыку, покупал картины Рубенса и гобелены Гобелина, основал первый постоянный польский театр и ставил итальянские оперы. Он переписывался с заключенным в тюрьму Галилеем и пригласил к своему двору протестантского ученого Гроция. Он умер (1648) как раз в тот момент, когда великое казацкое восстание угрожало жизни польского государства.

2. Цивилизация

Польская экономика все еще оставалась средневековой. Внутренняя торговля находилась на стадии торгашей, внешняя торговля в основном ограничивалась Данцигом и Ригой, купеческий класс был ничтожен по богатству и редко попадал в сейм. Дворяне контролировали сейм, короля и экономику. Крупные поместья обрабатывались крестьянами, на которых распространялись феодальные правила, в некоторых случаях более суровые, чем в поместьях средневековой Франции. Знатный владелец сам устанавливал эти правила и следил за их соблюдением с помощью своих солдат. Он запрещал своим арендаторам покидать его владения без его согласия; он переводил их с места на место; он увеличивал или уменьшал их земли по своему желанию; он требовал от них несколько дней неоплачиваемого труда в год; он обязывал их покупать и продавать только у него или ему; он заставлял их покупать у него определенное ежегодное количество плохо сваренного эля; он мог призвать их детей служить ему в мире или на войне. Юридически они были свободны; они могли владеть и завещать имущество; но иезуит отец Скарга назвал их рабами.31

Жизнь в основном была сельской. Шляхта собиралась в Варшаве для коллективного голосования, но жила в своих поместьях, охотилась, ссорилась, любила, пировала, оказывала друг другу открытое гостеприимство и готовилась к войне. Браки заключались родителями; девушку редко спрашивали, и она редко сопротивлялась; предполагалось, что любовь, порожденная браком и воспитанием, будет более прочной, чем брак, порожденный любовью. Женщины были скромны и трудолюбивы. Сексуальная мораль была твердо соблюдена; мы не слышим о внебрачных любовных связях до восемнадцатого века.32 Мужчины, а не женщины, формировали манеры, за исключением того, что Цецилия Рената, вышедшая замуж за Ладислава IV в 1637 году, освежила итальянские влияния, привнесенные художниками и священнослужителями в более ранние времена; а Луиза Мари де Гонзага, на которой он женился в 1648 году, принесла с собой волну французских манер и речи, которая продержалась до двадцатого века. Польские танцы отличались серьезным изяществом, что уже в 1647 году заставило француза с восхищением говорить о полонезе.