The Story of Civilization 07

Другие англичанки соперничали с ней в эрудиции. Дочери сэра Энтони Коука славились своей образованностью, а Мэри Сидни, графиня Пембрук, превратила свой особняк в Уилтоне в салон поэтов, государственных деятелей и художников, которые находили в ней ум, способный оценить их лучшие произведения. Такие женщины получали образование в основном от домашних наставников. Грамматические школы были открыты для обоих полов, но государственные школы и университеты предназначались только для мужчин.

Это было знамением времени, когда самый искусный финансист Елизаветы основал в Лондоне (1579 г.) Грешем-колледж для изучения права, медицины, геометрии, риторики и других наук, полезных для делового класса; он уточнил, что лекции должны читаться как на английском, так и на латыни, поскольку их будут посещать "купцы и другие граждане".20 Наконец, для денежного или титулованного сословия образование завершалось путешествиями. Студенты отправлялись в Италию, чтобы завершить свое медицинское и сексуальное образование или познакомиться с итальянской литературой и искусством, а многие по дороге учились любить Францию. Язык тогда не был препятствием, ведь каждый образованный человек в Западной и Центральной Европе понимал латынь. Тем не менее, когда путешественники возвращались, они привозили с собой некоторое подобие итальянского и французского языков и особую любовь к легким нравам Италии эпохи Возрождения.

III. ДОБРОДЕТЕЛЬ И ПОРОК

"Каждый школьник" знает, как Роджер Ашам обличает "итальянского" англичанина (1563):

Я считаю, что ехать туда [в Италию]... крайне опасно... Когда-то добродетель делала это государство госпожой над всем миром. Ныне порок делает это государство рабом тех, кто прежде был рад служить ему... Я знаю многих, кто уехал из Англии, людей невинной жизни, людей прекрасно образованных, которые вернулись из Италии... ни так охотно живут, ни так склонны к учености, как дома, до отъезда за границу... Если вы думаете, что мы судим неправильно... послушайте, что говорят итальянцы... Englese Italianato e un diabolo incarnato... Я сам был однажды в Италии, но, слава Богу, мое пребывание там длилось всего шесть дней. И все же я видел за это короткое время в одном городе больше свободы грешить, чем когда-либо в нашем благородном городе Лондоне за шесть лет.21

Воспитатель Елизаветы был не единственным, кто напевал эту мелодию. "Мы лишили Италию распутства", - писал Стивен Госсон в "Школе злоупотреблений" (1579); "сравните Лондон с Римом, а Англию с Италией, и вы увидите, что театры одного и злоупотребления другого распространены среди нас". Сесил советовал своему сыну Роберту никогда не позволять своим сыновьям пересекать Альпы, "ибо там они не научатся ничему, кроме гордости, богохульства и атеизма".22 Филипп Стаббс, пуританин, в книге "Анатомия злоупотреблений" (1583) описал елизаветинских англичан как нечестивых, тщеславно роскошествующих и гордящихся своими грехами. Епископ Джуэл в своей проповеди перед королевой сетовал на то, что нравы людей в Лондоне "насмехаются над Святым Евангелием Божьим и становятся более распущенными, более плотскими, более распутными, чем когда-либо прежде... Если наша жизнь должна свидетельствовать и давать отчет о нашей религии... она кричит... "Бога нет". "II23