The Story of Civilization 08

Увлекаясь религией и моралью, пуритане не испытывали потребности в светской литературе. Библия короля Якова была достаточной литературой; почти все остальное казалось тривиальным или греховным мусором. В 1653 году один из членов парламента предложил, чтобы в университетах не изучалось ничего, кроме Священного Писания и "трудов Якоба Бёме и тому подобных". 1 Это кажется удручающим, но мы должны отметить, что на пике пуританского подъема (1653 год) сэр Томас Уркхарт опубликовал свой энергичный перевод Рабле,* предпочитая скатологию эсхатологии. И в том же году Изак Уолтон выпустил на воду своего "Завершенного рыболова". Даже сегодня эта книга, с разумными переходами от одной рыбы к другой, освежает своим простым, свежим настроением; и она напоминает о том, что, пока Англия переживала революцию 1789 года, люди могли спокойно отправиться ловить жаждущее существо в сельских ручьях. "Сверни немного с дороги, добрый Ученый, к высокой живой изгороди; там мы посидим и споем, пока этот ливень так нежно падает на кишащую землю". 2

Эндрю Марвелл не терял головы во время смены правительств в период между его рождением в 1621 году и смертью в 1678-м. Он приветствовал возвращение Кромвеля из Ирландии энергичной и мелодичной одой, но в ней он осмелился с сочувствием написать об умирающем Карле I:

Он не делал ничего обычного и не был злым,

После той памятной сцены,

Но его зоркий взгляд

Острие топора постаралось.

И богов не называл с вульгарной злобой.

Чтобы отстоять свое беспомощное право,

Но склонил свою прекрасную голову

Лежать, как на кровати. 3

Марвелл стал помощником Мильтона в качестве латинского секретаря Кромвеля, был избран в парламент в 1659 году, помог спасти Мильтона от мести торжествующих роялистов, пережил восемнадцать лет Реставрации и осудил ее безнравственность, коррупцию и некомпетентность в сатирах, от публикации которых он тщательно воздерживался.

Классические произведения Джона Буньяна, как и эпопеи Мильтона, были написаны после Реставрации, но оба человека сформировались в условиях пуританского режима. "Я был из низкого и незначительного рода, - рассказывает он, - дом моего отца принадлежал к тому сословию, которое является самым низким и презренным из всех семей в стране".4 4 Отец был лудильщиком - мастером по изготовлению горшков и чайников - в деревне Элстоу, недалеко от Бедфорда. Томас Буньян зарабатывал достаточно, чтобы отправить Джона в Бедфордскую школу, где мальчик научился читать и писать - достаточно, чтобы "исследовать Писание" и написать самую известную из всех английских книг. Дома он служил подмастерьем у отца, который учил его катехизису по воскресеньям после обеда. У городских мальчишек он научился лгать и богохульствовать; в этих искусствах, уверяет он, "мне не было равных". 5 Более того, он был виновен в танцах, играх и выпивании стакана эля в таверне - все это осуждалось пуританами, которые в его юности (1628-48) еще не были у власти. "Я был зачинщиком... всех видов порока и безбожия". 6 Подобные признания в тяжких грехах были популярны среди пуритан, поскольку делали их исправление еще более выдающимся и показывали силу спасительной Божьей благодати. По мере того как пуританское учение распространялось вокруг него, Буньяна стали беспокоить мысли о смерти, Страшном суде и аде. Однажды ему приснилось, что он видит, как все небо горит, а земля раскалывается под ним. Он проснулся в ужасе и напугал всю семью своими криками: "Господи, помилуй меня! . . . Судный день настал, а я не готов!" 7

В шестнадцать лет его призвали в парламентскую армию, и он прослужил тридцать месяцев в Гражданской войне. Будучи солдатом, "я продолжал грешить, все больше и больше восставая против Бога и не заботясь о своем спасении". 8 Демобилизовавшись, он женился (1648 г.) на девушке-сироте, единственным приданым которой были две религиозные книги и ее часто повторяющиеся воспоминания о благочестии ее отца. Буньян, получив в наследство отцовскую лавку, содержал ее, занимаясь ремеслом. Он преуспевал, регулярно посещал церковь и один за другим оставлял свои юношеские грехи. Почти ежедневно он читал Библию, простой английский язык которой стал для него родным. Элстоу говорил о нем как об образцовом гражданине.