The Story of Civilization 11

Всему миру известна эта история: как король и королева, переодетые в костюмы месье и мадам Корф, с детьми и сопровождающими их лицами тайно покинули Тюильри в полночь 20-21 июня 1791 года и весь следующий день, в радости и страхе, скакали 150 миль до Варенна, недалеко от границы нынешней Бельгии (тогда Австрийских Нидерландов); как их остановили и арестовали крестьяне, вооруженные вилами и дубинами, во главе с Жан-Батистом Друэ, почтмейстером из Сте-Менехульда. Он послал в Собрание за инструкциями; вскоре Барнав и Петион пришли с ответом: Приведите пленников целыми и невредимыми обратно в Париж. Теперь это был трехдневный путь, неторопливо проделанный шестьюдесятью тысячами солдат Национальной гвардии. По дороге Барнав сидел в королевской карете напротив королевы; он был воспитан в уцелевшем рыцарстве Старого режима; он чувствовал очарование королевской красоты, попавшей в беду. Он гадал, какова будет судьба ее и детей, которых она охраняла. К тому времени, когда они добрались до Парижа, он стал ее рабом.

Благодаря его усилиям и другим осторожным соображениям Ассамблея отклонила требование санкюлотов о немедленном низложении. Кто мог сказать, что за анархией последует? Неужели буржуазная Ассамблея и вся собственность окажутся во власти бесправного парижского населения? Поэтому было объявлено, что король не бежал, а был похищен; ему нужно позволить сохранить голову, по крайней мере на время, и столько короны, сколько ему оставили новые законы. Радикальные лидеры протестовали; клубы и журналы призывали народ собраться на Марсовом поле; 17 июля 1791 года пришло пятьдесят тысяч человек, и шесть тысяч подписали требование об отречении короля от престола.60 Собрание приказало Лафайету и Национальной гвардии разогнать бунтовщиков; те отказались, и некоторые из них забросали гвардейцев камнями; разъяренные солдаты открыли огонь, убив пятьдесят мужчин и женщин; так закончилось всеобщее братство, которое было обещано здесь годом ранее. Марат, объявленный в розыск и преследуемый полицией, жил в промозглых подвалах и призывал к новой революции. Лафайет, популярность которого закончилась, вернулся на фронт и с нетерпением ждал возможности вырваться из нарастающего хаоса Франции.

Король, благодарный за отсрочку, отправился в покоренном состоянии в Ассамблею 13 сентября 1791 года и официально подписал свое согласие на новую конституцию. Вернувшись в опустевший дворец к королеве, он разрыдался и умолял ее простить его за то, что он привел ее от счастья в Вене к позору этого поражения и нарастающему ужасу этого заточения.

Когда этот месяц подходил к концу, Ассамблея готовилась завершить свои труды. Возможно, депутаты устали и почувствовали, что сделали достаточно для целой жизни. И действительно, с их точки зрения, они добились многого. Они руководили крушением феодальной системы, отменили наследственные привилегии, избавили народ от монархического абсолютизма и праздной, высокомерной аристократии, установили равенство перед законом и покончили с тюремным заключением без суда и следствия. Они реорганизовали местное и провинциальное управление. Они наказали некогда независимую и цензурную церковь, конфисковав ее богатства и провозгласив свободу вероисповедания и мысли; они отомстили Жану Каласу и Вольтеру. Они с удовольствием наблюдали за эмиграцией реакционных дворян и поставили высший средний класс под контроль государства. Эти изменения они воплотили в конституции, на которую получили согласие короля и подавляющего большинства населения, как на обещание национального единства и мира.

Национальное и Учредительное собрание завершило свой отчет, организовав выборы в Законодательное собрание, чтобы преобразовать конституцию в конкретные законы и обсудить проблемы будущего. Робеспьер, надеясь, что новое голосование приведет к власти более представительный состав, убедил своих коллег-депутатов лишить себя права быть избранными в новое законодательное собрание. Затем, 30 сентября 1791 года, состоялось "самое памятное из всех политических собраний"61 объявило о своем роспуске.

ГЛАВА III. Законодательное собрание с 1 октября 1791 года по 20 сентября 1792 года

I. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ДРАМЫ

Выборы на второй революционный съезд проходили под пристальным наблюдением журналистов и мощным контролем клубов. Поскольку цензура в прессе почти исчезла, журналисты приобрели новое влияние на государственную политику. Бриссо, Лустало, Марат, Десмулен, Фрерон, Лаклос - каждый из них имел периодическое издание для своей трибуны. Только в Париже в 1790 году выходило 133 журнала, а в провинциях - сотни. Почти все они придерживались радикальной линии. Мирабо сказал королю, что если он хочет сохранить свой трон или голову, то должен купить несколько популярных журналистов. "Старое дворянство, - говорил Наполеон, - выжило бы, если бы знало достаточно, чтобы стать хозяином печатных материалов..... Появление пушки убило феодальную систему; чернила убьют современную систему".1