The Story of Civilization 11

Подходил ли он для командования? Вероятно, лучше, чем любой из его современников, но менее пригоден, чем того требовало предприятие. В сорок три года он был уже слишком стар для лагерной жизни и боевых действий. Можно предположить, что он страдал от недугов, которые должны были помешать ему при Бородине и Ватерлоо: боли в желудке, частое и затрудненное мочеиспускание, проктит. Хотя в частной жизни он оставался человеком добрым и справедливым, хорошим мужем Марии Луизы и любящим отцом их сына, после восьми лет императорской власти он стал нетерпеливым, диктаторским, легко раздражающимся и склонным переоценивать свои умственные и политические силы. Исключений было много: он с юмором переносил критику Кауленкура и прощал многие дорогостоящие ошибки своих братьев и генералов. У него были моменты реалистичного отношения к себе. "В разгар своих размышлений, - рассказывает его секретарь, - я часто слышал, как Наполеон характеризовал свое положение таким выражением: "Лук перетянут". "24 Но он слишком редко терпел поражения, чтобы достичь перспективы и самоограничения. "В конце концов, - сказал он Нарбонну, - этот долгий путь [в Москву] - дорога в Индию".25

Итак, 9 мая 1812 года он покинул Сен-Клу, направляясь, по крайней мере, в Москву. Все в его жизни было авантюрой, и эта была величайшей из них.

IV. ДОРОГА НА МОСКВУ: 26 ИЮНЯ - 14 СЕНТЯБРЯ 1812 ГОДА

Мария Луиза убедила его позволить ей сопровождать его до Дрездена и пригласить своих родителей встретиться с ними там, чтобы она могла еще раз, пусть ненадолго, побыть со своей семьей. Наполеон согласился и счел разумным пригласить также Фридриха Вильгельма III Прусского и многих других королевских особ и знатных особ. От Майнца на восток его проезд через Рейнскую область превратился в триумфальное шествие, когда местные правители выходили встречать своего сюзерена; они присоединялись к его кортежу, когда он въезжал в Саксонию. В нескольких милях к западу от Дрездена их встретил король Фридрих Август, который сопроводил их в свою столицу. Они достигли города за час до полуночи 16 мая. Улицы, по которым они шли, были заполнены людьми с факелами и приветственными криками; раздавались артиллерийские залпы и звон церковных колоколов.26

18 мая Меттерних прибыл вместе с императором и императрицей Австрии*Мария Луиза обняла отца с видимым волнением; ее счастье смягчалось предчувствием, что год будет тяжелым на несчастья. Вскоре после этого прибыли король и кронпринц Пруссии, которым, вероятно, было не по себе в условиях очевидного сердечного союза между историческими врагами их страны; однако царь Александр втайне уверял, что и Пруссия, и Австрия молятся о поражении Наполеона.27 Король Фридрих Август, как хозяин, облегчил их политику оперой, драмой, охотой, фейерверками, танцами и приемами, на которых правители Германии отдавали дань уважения Наполеону, который, внешне скромный, в течение двенадцати дней сиял с зенита своей кривой.

28 мая он отправился на соединение с одной из своих армий у Торна на Висле. Генералы получили приказ встретить его на берегу Немана, который отделял Великое герцогство Варшавское от России. Сам он ехал в карете, оснащенной лампой, столом, письменными принадлежностями, картами и книгами. Каждую ночь на марше это оборудование переносилось в палатку, где он составлял и передавал своим секретарям приказы, которые должны были быть переданы генералам для последующих операций. Его старый секретарь Меневаль, новый секретарь Франсуа Фен и камердинер Вери Констан сопровождали его до самой Москвы и обратно. Он достиг Немана 23 июня, провел разведку и не обнаружил никаких признаков присутствия противника на другом берегу. Вскоре были наведены три понтонных моста, и 24-26 июня около 200 000 его людей переправились в город Ковно (ныне Каунас). Почти в то же время другая французская армия численностью около 200 000 человек переправилась через ту же реку ниже по течению у Тильзита (ныне Советск),28 где Наполеон и Александр пятью годами ранее поклялись в дружбе до смерти.

Александр находился в Вильно, в пятидесяти семи милях к юго-востоку от Ковно. Несколько армий ожидали его командования: на севере 150 000 человек под командованием князя Михаила Барклая-де-Толли, шотландца по происхождению; на юге 60 000 под командованием князя Петра Багратиона, грузина; на востоке 40 000 под командованием генерала Александра Тормасова. Они не могли сравниться с 400-тысячной армией Наполеона, но при организованном отступлении могли израсходовать, уничтожить или вывезти всю пригодную для употребления провизию, оставив захватчикам лишь немногое для грабежа. С юга под командованием генерала Павла Чичагова шла еще одна русская армия численностью 60 000 человек, освобожденная по миру с Турцией, но до ее подхода оставалось несколько дней.