The Story of Civilization 11

Незадолго до, или после, или во время этого разговора капитан Мейтланд получил от своего начальника, вице-адмирала сэра Генри Хотэма (в то время крейсировавшего у северо-западного побережья Франции), сообщение о том, что Наполеон находится в Рошфоре или вблизи него и намеревается переправиться в Америку. Адмирал добавил: "Вы будете использовать лучшие средства, чтобы помешать ему отплыть на фрегатах..... Если вам посчастливится захватить его, вы поместите его под надежную охрану и со всей осторожностью направитесь в один из портов Британии".19

Примерно 14 июля Наполеон получил предупреждение, что Людовик XVIII приказал генералу Боннефуру отправиться в Рошфор и арестовать его.20 Боннефур действовал так медленно, как только мог. Теперь Наполеон чувствовал себя ограниченным в трех вариантах: сдаться Людовику XVIII, у которого были все основания ненавидеть его; рискнуть пленением, пытаясь бросить вызов британской блокаде; или сдаться капитану Мейтленду в надежде на британское великодушие. Он выбрал последний путь. 14 июля он написал принцу-регенту, который в то время правил Великобританией:

ВАШЕ КОРОЛЕВСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО:

Подверженный раздорам, отвлекающим мою страну, и разобщенности величайших держав Европы, я завершил свою политическую карьеру и пришел, подобно Фемистоклу, чтобы сесть у очага британского народа. Я ставлю себя под защиту их законов, и я прошу Ваше Королевское Высочество, как самого могущественного, самого решительного и самого великодушного из моих врагов, предоставить мне эту защиту.

NAPOLEON21*

Наполеон доверил это письмо Гурго и попросил его обратиться за разрешением доставить его в Лондон на ближайшем судне. Мейтланд согласился, но судно , на котором находился Гурго, было надолго задержано карантином, и нет никаких доказательств того, что письмо когда-либо достигло места назначения.

15 июля Наполеон и его спутники были доставлены на корабль "Беллерофон" и предложили добровольную капитуляцию Великобритании. "Я поднимаюсь на борт вашего корабля, - сказал Наполеон Мейтленду, - чтобы передать себя под защиту законов Англии".22 Капитан принял их вежливо и согласился предоставить им проход в Англию. Он ничего не сказал им о послании адмирала Хотэма, но предупредил Наполеона, что не может гарантировать ему благоприятный прием в Англии. 16 июля "Беллерофон" отплыл в Англию.

Оглядываясь назад, Мейтланд дал хорошую оценку своему призовому пленнику:

Его манеры были чрезвычайно приятны и приветливы. Он принимал участие в любом разговоре, рассказывал многочисленные анекдоты и всячески старался поддерживать хорошее настроение. Он допускал к своим сопровождающим большую фамильярность,... хотя они обычно относились к нему с большим уважением. Он обладал удивительной способностью производить благоприятное впечатление на тех, с кем вступал в беседу".23

Британский экипаж был очарован и относился к нему с величайшим почтением.

24 июля "Беллерофон" достиг бухты Тор, залива Ла-Манша на побережье Девоншира. Вскоре два вооруженных фрегата расположились по обе стороны от корабля; Наполеон явно был в плену. Адмирал виконт Кит поднялся на борт и приветствовал его с простой вежливостью: Гурго последовал за ним, чтобы сообщить Наполеону, что он не смог передать свое письмо принцу-регенту и был вынужден отдать его Киту, который не упомянул о нем.24 Кит велел Мейтленду привести корабль в гавань Плимута, расположенную в тридцати милях; там "Беллерофон" оставался до 5 августа. За это время он стал объектом любопытства англичан; со всех концов южной Англии мужчины и женщины ехали в Плимут, толпились в лодках и ждали, когда императорский людоед совершит свою ежедневную прогулку по палубе.

Британское правительство несколько дней решало, что с ним делать. Преобладало мнение, что с ним следует поступить как с преступником, объявленным таковым официальным заявлением союзников, и как с тем, кто был мягко обойден договором в Фонтенбло, нарушил свое обещание соблюдать этот договор и тем самым втянул Европу в новую войну, стоившую жизни и богатства. Очевидно, что он заслуживал смерти, а если бы его просто заключили в тюрьму, он был бы благодарен. Но теперь заключение должно быть таким, чтобы преступник не смог сбежать и снова вступить в войну. Ему можно было бы оказать некоторую милость за то, что он добровольно сдался в плен, избавив союзников от многих проблем; но эта милость не должна была допускать никакой возможности побега. Поэтому британское правительство велело Киту сообщить пленнику, что отныне он должен жить на острове Святой Елены, расположенном в двенадцати сотнях миль к западу от Африки. Он был удален, но так и должно было быть, а его удаленность избавляла заключенного и его опекунов от необходимости находиться в тесном заключении под строгим надзором. С союзниками Англии посоветовались, и они согласились с вердиктом , лишь оговорив свое право прислать на остров комиссаров для участия в надзоре.