The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

История Ротерхэма, как и целая серия подобных случаев в городах Британии, появилась отчасти потому, что несколько журналистов были полны решимости донести ее до общественности. Но все это время общины, из которых происходили эти люди, не проявляли готовности противостоять проблеме и всячески стремились ее скрыть. Даже в судах после вынесения приговора семьи обвиняемых утверждали, что все это было какой-то правительственной интригой. 21 Когда один мусульманин на севере Англии выступил против группового изнасилования белых девушек членами его собственной общины, он сказал, что получил угрозы смерти от своих соотечественников-мусульман в Великобритании за то, что сказал это. 22

Везде история была одна и та же. Девушек выбирали, по словам судей, которые в итоге председательствовали на процессах, потому что они принадлежали к другой общине, были немусульманками и считались "легким мясом". Многие из мужчин привезли с собой из Пакистана и других мусульманских культур, где доминируют мужчины, представления о женщинах и особенно о женщинах без сопровождения или "незащищенных". Перед лицом такого отношения к женщинам в Соединенном Королевстве все части британского государства не смогли встать на защиту британских норм, включая верховенство закона. Самым добрым объяснением было бы то, что приток огромного количества людей из таких культур заставил власти занервничать, не зная, где провести свои собственные границы. Но дело было не только в этом. Каждый раз, когда случались скандалы с грумингом, выяснялось, что местные власти закрывали на это глаза, боясь вызвать проблемы в обществе или быть обвиненными в расизме. Британская полиция до сих пор не отошла от доклада Макферсона 1999 года, в котором ее обвинили в "институциональном расизме", и опасалась повторения этого обвинения.

Повсюду в Западной Европе та же самая правда всплывала наружу, по крайней мере, столь же медленно, часто почти в тот же самый момент, когда табу было разрушено в Великобритании. В каждой стране периоду молчания способствовал отказ властей вести статистику преступлений по этническому или религиозному признаку. В 2009 году полиция Норвегии сообщила, что иммигранты из незападных стран были ответственны за "все зарегистрированные изнасилования" в Осло. 23 В 2011 году статистическое бюро норвежского государства с готовностью отметило, что "иммигранты перепредставлены в статистике преступлений". Однако они также предположили, что это не связано с культурными различиями, а, скорее, с преобладанием молодых мужчин среди иммигрантов. Один из бывших руководителей отдела насильственных преступлений департамента полиции Осло Ханне Кристин Роде свидетельствовала о необычайном нежелании норвежских властей признать происходящее. Говоря о "четкой статистической связи" между изнасилованиями и мигрантами, приехавшими из культур, где "женщины не имеют собственной ценности", она сказала, что "это большая проблема, но говорить о ней было трудно". Что касается отношения насильников к женщинам, то "это проблема культуры", - сказала Роде. 24

Очевидно, что эти и подобные случаи с бандами насильников - необычный и нерепрезентативный пример поведения иммигрантов в целом. Однако они должны быть самыми простыми нарушениями, которые только можно себе представить, чтобы их обнаружить, расследовать и наказать. То, что полиции и прокурорам потребовались годы, а в некоторых случаях даже десятилетия, чтобы обратить внимание на эту проблему, заставляет задуматься о том, что она вызывает глубокую тревогу. Такие случаи, как калечащие операции на женских половых органах (FGM), должны быть проще . Но западноевропейские общества годами пытаются справиться с этой проблемой даже на расстоянии. Другие, менее заметные или насильственные проявления, которые приносят с собой некоторые группы мигрантов, вряд ли когда-нибудь достигнут такой же степени проверки, если с подобными случаями будет трудно справиться. Если крупномасштабное групповое изнасилование детей требует более десяти лет, то сколько времени потребуется менее жестоким и ужасным примерам непристойного отношения, чтобы стать известными, если они вообще станут таковыми?

Это свидетельствует о том, что если преимущества массовой иммиграции, несомненно, существуют и о них все прекрасно осведомлены, то недостатки импорта огромного количества людей из другой культуры требуют много времени для признания. Тем временем, похоже, широкая общественность пришла к соглашению, что это не такая уж плохая сделка: если в Европе чуть больше обезглавливаний и сексуальных нападений, чем раньше, то, по крайней мере, мы также выигрываем от гораздо более широкого выбора кухонь.

ИДЕЯ О ТОМ, ЧТО ИММИГРАЦИЮ НЕВОЗМОЖНО ОСТАНОВИТЬ ИЗ-ЗА ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Последнее обоснование или оправдание массовой иммиграции выходит за рамки разума и оправданий. Даже если все остальные аргументы в пользу этой политики будут развенчаны, этот останется. Это аргумент о том, что все это не имеет значения, потому что все равно ничего нельзя сделать. Все зависит от каждого. Это наша судьба.