The Symmetrical Transit (ЛП)

========== Один ==========

День первый; 23:17

Гермиона ногой запнулась о ступеньку, и дыхание сбилось. Ладонь отчаянно искала перила, но хватала лишь окружающую темноту. Мозг сигнализировал о крайней степени опасности. Бесконечно долгая секунда неизвестности – руки взметнулись вверх, тело сжалось в поисках равновесия – и Гермиона рухнула вниз.

Она упала на бок – головой, рукой, ребрами, бедром и коленом ударившись о ступени и отбив себе нутро. Потому что этой ночью у нее всё получалось именно так. Гермиона проехала почти половину пролета, пока наконец не остановилась. Всё тело пульсировало болью. Придерживая поврежденную руку, будто бы это могло помочь, вскочила на ноги и тут же, поморщившись, фыркнула.

Времени жалеть себя не было, и как только острая боль стала чуть терпимее, Гермиона бросилась вперед. Несмотря на перерыв, дыхание оставалось тяжелым, и девушка могла поклясться, что эти прерывистые выдохи – самые громкие звуки, что она когда-либо слышала.

Гермиона давно сбилась, сколько именно ступеней осталось позади, но счет был единственным, что помогало отвлечься. Временами ее воображение действительно разыгрывалось, и если бы она позволила себе задуматься о происходящем, то тут же начала бы слышать окружающие шорохи и видеть движущиеся по пятам тени. Но сейчас было не время бояться – ей был необходим трезвый рассудок.

Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять… На двадцать шестой ступени сильная боль в лодыжке отозвалась в каждой мышце измученного тела.

По щекам текло что-то теплое и тягучее, и девушка даже не сомневалась, что это кровь. Она покрывала лицо, шею, капала с челюсти и впитывалась в воротник рубашки. Сконцентрируйся Гермиона на этом, то поняла бы, что от кровопотери у неё уже всё плывет перед глазами. Она устала, сильно вспотела, а между бедрами было так влажно, что Гермиона чуть было не решила, что обмочилась.

Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять… на сороковой она покачнулась.

Она заставила себя опустить ногу и удержала равновесие, добравшись до верха лестницы. Она неслась на чистом адреналине. В мозгу билась единственная мысль: в тот самый миг, когда Гермиона окажется в безопасности, она рухнет без сил. Просто свернется комочком и будет спать много дней подряд, а потом, проснувшись, попросит мальчишек принести ей завтрак.

Толчок, рывок, толчок, рывок. Сорок два, три, четыре.

Просто смешно, как сильно люди доверяют опоре под ногами. Прочная, нерушимая твердь. Они проживают свои дни, будучи свято уверены в крепости мира под ними, и не обращают на него никакого внимания, пока тот не начнет движение под их весом.

Но никто не может даже предположить, что когда-нибудь он возьмет и рухнет. И не важно, что Гермиона находилась в здании, где развернулась локальная война, или что совсем недавно она выскочила из комнаты, охваченной пламенем. Факт оставался фактом: Гермиона была непоколебимо уверена в том, что почва под ее подошвами останется именно такой, какой ей и дОлжно быть, несмотря на сомнения во всем остальном, что находилось вокруг.

Сначала пол изогнулся. Словно даруя оказавшимся на нем неудачникам надежду на то, что он сумеет выстоять. Потом раздался оглушительный треск, и Гермиона поняла, что замерла, завороженная и ошеломленная разворачивающимся зрелищем. Снизу донесся приглушенный шум, а затем девушку накрыло лавиной взрывных звуков: пол под ногами вздыбливался гигантскими кусками дерева, штукатурки и чего-то еще, что просто не имело никакого права двигаться.

Даже если кто-то думает, что он достиг своего предела, то просто удивительно, на что этого «кого-то» может сподвигнуть вид рушащейся опоры. Но этого было недостаточно, и Гермиона почувствовала, как ее ногу всякий раз затягивает при толчке. Сердце зажило своей собственной жизнью, пытаясь пробиться из грудной клетки к спасению. В каждом нерве вспыхнуло ощущение бесконечного ужаса, и голос захлебнулся в глотке, когда Гермиона закричала.

Стукстукстукстукстук, она знала, что ей не хватит времени, но продолжала бежать.

Одна нога застряла в полу, и не найдя опоры, Гермиона дернулась вперед. Другой стопой она уперлась в бетон, стараясь спастись, и перенесла весь свой вес на эту конечность, пытаясь выкарабкаться из утягивающей бездны. Девушка рванулась, напрягая каждый мускул, надеясь, что этого упора будет достаточно, но уже через какую-то долю секунды Гермиона полетела вниз.

23:47

Скулеж. Тонкий, словно впивающийся в мозг, раздражающий скулеж. Но он прекращался, когда она делала вдох, и через некоторое время Гермиона сообразила, что эти мерзкие звуки издает она сама.

Она разлепила веки, но не разглядела ничего. Темно, все очертания размыты. Зажмурилась, подвигала глазами. Чувства постепенно возвращались, и прежде чем пришло хоть какое-то понимание, появилась боль.

Здоровой рукой она коснулась правого плеча и начала осторожно ощупывать конечность сверху вниз.

– О господи.