The Телки. Повесть о ненастоящей любви

Примечание ко второй: За меня бы кто взял ответствен ность… (это для спонсоров).

Третья. Шэрон Стоун уже замужем (это в принципе). Или она уже развелась?

Речь снова не о том. У меня сегодня, кажется, крайне лиричный настрой. Закуриваю первую сигарету. О-о-о! Чувство, сравнимое с первой любовью в школе, первой заработанной тысячей долларов (лучше бы с первой сотней тысяч, правда, как это – я не знаю, но, думаю, круче, чем сигарета), первой пьянкой, первым опытом однополой любви. Н-да. Ну, это я лесбиянок имел в виду. В общем, лежу, слушаю музыку, курю. Кайфово…

Воровал в раздевалках…
В одиннадцать кинул первую палку…
Брежнев сдох…
Стал заходить в качалку.
Кирзачи и телага.

Я родился в Москве, в семидесятом, на краю города… Нет, я такого про себя сказать не могу, хотя меня отчаянно притягивают те времена. Очень хочу, но не могу. Можно, конечно, потерять паспорт и потом, дав денег ментам, получить новую ксиву, рассказывая окружающим, что в свои тридцать пять я выгляжу на четвертак только благодаря легким овощным сокам и тяжелым наркотикам. Это прикольно, но, с другой стороны, придется базарить за все эти старперские темы, философствовать, говорить, что в наше время, конечно, было лучше, веселее и моднее, но… зачем говорить о каком-то другом времени, когда ВСЕ время принадлежит мне? В общем, идея с заменой паспорта не канает. В этом нет будущего. И… как-то сложно все.

Родился я в Питере, а не в Москве, в восьмидесятом, в центре города. Кирзачи и телагу видел по телевизору два раза и еще пару-тройку раз на стройках коттеджей у папы или у своих знакомых. Клей нюхал два раза в восьмом классе. Не прикололо. Про Брежнева рассказывал папа (не уверен), в одиннадцать лет я палок не кидал, зато нехило дрочил на шведскую «Magma Private», а это покруче, чем тюрить неумелый секс с прыщавыми одноклассницами. Уж в чем в чем, а в порнухе-то я разбираюсь (признаться, сам подумываю снять что-то подобное). В качалку не заходил, да что там – меня и в фитнес не заманишь («Петровка-спорт» – 50 процентов скидки, «World Class» – бесплатно, – у меня там знакомый менеджер). Зато в свои одиннадцать я уже лет шесть как заходил завтракать с мамой в гранд-отель «Европа» (но это к слову). Пошел в школу, где мог бы отлично учиться ввиду того, что «этот мальчик из хорошей семьи, его папа…», хотя учителя почему-то это по достоинству не оценивали. Отчасти сие объяснялось пролетарским происхождением учителей, а отчасти (и главным образом) моей ленью и неусидчивостью. В общем, все было неплохо. С трояков я не слезал. Зато и на героин не подсел.

Потом папа стал слишком много зарабатывать, что слишком мало стало устраивать маму, которая продолжала тянуть на себе всю бытовуху и выслушивать его монологи о собственной избранности. Начались мелкие ссоры, напоминавшие бои местного значения, потом крупные скандалы, потом швыряние друг в друга антикварной посудой, доставшейся от бабушки. Мама начала больше работать, папа стал еще больше гулять. А кто обещал быть буддийским монахом? Становиться хорошим/ей мужем/женой также никто не клялся на крови.

Потом между драгоценными родителями выросла тонкая (шириной в стодолларовую купюру) стена непонимания, постепенно разросшаяся до ширины стены Кремлевской. Папа переехал в Москву, а мама перефразировала известную цитату: «Я счастлив, Горький, что живу с вами на одной планете!» до такой степени, что та зазвучала как: «Я не могу сказать, дорогой супруг, что счастлива жить с вами в одной стране». И уехала в США. Куда, ввиду своего малолетнего возраста, был увезен и я.

Купил боксерские перчатки, спиздили в школе.
Пиздец был Витьку и Коле.
Линолеум, пятна крови, поставили на учет.
Ночью взломал бытовку, от пацанов почет.
Время течет…

В Штатах опять школа. Если в Ленинграде я учился в английской спецшколе при Академии наук, то в Америке попал в самую страшную из всех школ района – школу имени Мартина Лютера Кинга. В Америке гуляет шутка: «Если где-то рядом есть надпись „Martin Luther King“ – надо бежать». Это потому, что надписи такие, как правило, в самых ужасных черных районах, куда белые дети попадают редко. Но мне «повезло». Мама зарабатывала копейки, и нам ничего не оставалось, кроме как снимать квартиру (если это можно назвать квартирой) в самой отстойной части города…