The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты

– Боюсь, я не могу нести ответственность за каждую девушку в этом городе, которую интересует, в порядке ли я. – Развожу руками, но ответной эмоции не вызываю. – Можно еще разбить телевизор, это будет символично. – Подхожу ближе. – Ты собираешься ревновать меня к каждому плинтусу на работе? – Сажусь рядом на диван. – Это случайное... случайное совпадение.

– Слушай, ты можешь замолчать?! – говорит она, не поворачивая головы в мою сторону. – Сегодня у тебя так много случайных совпадений, просто комедия положений.

– Я в детстве играл Пьеро в школьном театре. – Пытаюсь ее обнять, но она скидывает мою руку.

– У тебя хорошо получается до сих пор.

– Это правда. – Вытираю ладонью лицо, набираю в легкие воздуха. Хочу сказать что-то важное, но... не приходит. Скольжу по ней взглядом – волосы, шея, запястья. На левой ноге, чуть выше пальцев, красная черточка и выступившая кровь. Видимо, стакан, или ваза.

Опускаюсь на колени. Двумя руками беру ее ступню.

– Что ты делаешь?! – рычит Наташа.

– Перед тем как я уеду, можно оказать тебе первую помощь? – Должно быть, мои глаза достаточно кроткие. Или недостаточно? – Там может быть осколок.

Подушками пальцев щупаю ранку и вокруг нее. Кажется, просто порез. Касаюсь ранки губами. Слизываю кровь.

– Мне хочется тебя убить, – доносится с дивана.

– Угу, – мычу я, – ты сделаешь одолжение обществу.

– Или сделать так, чтобы тебя никогда не существовало!

– Это сложнее.

– Иногда мне кажется, что я всего лишь один из пунктов в твоем органайзере.

– Я давно не веду органайзер. – Целую каждый палец по отдельности.

– И я за это себя ненавижу.

– Если бы ты знала, как я себя за это ненавижу!

– Ты противный, капризный, самолюбивый мальчишка. – Она вцепляется ногтями в мои волосы и тянет к себе.

– Но это еще не повод, чтобы бросить меня из-за случайного эсэмэс. – Смотрю ей в глаза, и, честное слово, раскаиваюсь. В том... чего не было.

На экране телевизора старый-престарый клип Сергея Васильевича Челобанова:

Ты сияешь
Всеми цветами радуги,
Как нефтяная пленка
На речной волне.

– Тебя уже бросали?

– Нет, – честно говорю я.

– Я буду первой, – она наклоняется ко мне, – только сначала задушу. С трупом расстаться легче.

– У тебя уголовные наклонности, – говорю я, снимая с нее свитер.

– У меня будут смягчающие обстоятельства. Убийство в состоянии аффекта. – Она опускается на пол и расстегивает мне джинсы.

– Тебя посадят, и на кого же ты оставишь своих школьников? – Я стягиваю с себя футболку.

– На телевизор! – Она проводит ногтями по моей груди так, что бегут мурашки.

Ты не знаешь, как кричат от радости,

– поет Челобанов,

– я-то знаю, так иди ко мне.

– Я тоже не знаю, – шепчу ей на ухо, – зато мы оба знаем, как воют от тоски, правда?

Поцелуй!
Поцелуй! Я прошу ведь лишь мизера!
Все равно ведь будешь – не со мной... не со мной,
так с другим!

– С другим так не будешь, – я кусаю ее за мочку левого уха, и она вскрикивает.

Мы отчаянно занимаемся любовью. Я покрываю поцелуями ее шею, грудь. Она кричит так, что мне кажется, это утро с пощечинами и битьем посуды я буду вспоминать гораздо чаще наших тихих и уютных семейных вечеров. Если таковые будут, конечно. Она опрокидывает меня на спину и садится сверху.

– У тебя с Дашей что-то было? – Наташа наклоняется, и ее волосы падают мне на лицо.

– Нет, – отвечаю я, вздрагивая от резкой боли из-за вцепившихся в мой правый бицепс ногтей, – нет, конечно.

Поцелуй меня, девочка. Потому что все целуются.

Мы кончаем практически одновременно. Потом лежим на полу, рядом, уставившись в потолок. Наташа подносит к моим губам зажженную сигарету, я затягиваюсь.

– Семисветова волнуется за тебя. Как это мило! – говорит она глухим голосом.

– Я думал, мы закончили с этим.

– Нет, дорогой, мы закончили на этом! – Она выпускает дым, и я смотрю, как сизые кольца растворяются, почти касаясь потолка.

– Давай в следующий раз пригласим ее третьей, – я разворачиваю ее кисть и припадаю к сигарете, – чтобы разом снять все вопросы.

– А потом пригласим бармена из «Луча», ага? – Она вырывает у меня сигарету.

– Я думаю, у меня не встанет на бармена.

– Я думаю, у меня встанет.

– Я боялся, что после этого идиотского эсэмэс все закончится. – Я кладу свою голову ей на грудь, смотрю ей в глаза. – Просто поверь, что сегодня день дурацких совпадений.

– Я боялась начать бояться тебя. – Она улыбается и прикрывает глаза.

Я любуюсь тем, как она держит сигарету, любуюсь, как она обнажает свои ровные зубы, улыбаясь, любуюсь, как морщит нос. Любуюсь. Господи, я бы любовался даже тем, как она вставляет себе тампакс.

– Я очень хочу спать, – говорит она.