The Voyage of Sorcerer II

Sorcerer II следовал за исследовательским судном Plymouth Quest до станций непрерывного отбора проб Плимутской морской лаборатории, где команда регистрировала изменения температуры, кислорода и рН на глубине от поверхности до тридцати пяти метров. Приборы также показали постепенное увеличение содержания хлорофилла по мере увеличения глубины, что, по словам Ининбергса, объясняется фотоадаптацией - эволюцией глубоководного планктона, который производит больше светопоглощающих пигментов, поскольку света там меньше.

"Отфильтровав 200 л морской воды с двух глубин, мы с радостью обнаружили, что наши фильтры полны микроорганизмов", - сообщается в журнале. "Открыв корпуса фильтров, мы были поражены очень терпким сернистым ароматом, вызванный диметилсульфидом (сокращенно ДМС). Этот газ, который буквально является "запахом моря", образуется в результате разложения морским планктоном диметилсульфониопропионата (сокращенно ДМСП). Большинство фитопланктона производит много ДМСП, поэтому у вас, по сути, есть постоянный запас ДМСП для бак-терий. Некоторым бактериям нужна сера, поэтому они метаболизируют ДМСП. Другие разлагают его до DMS, который и дает этот специфический запах. Любопытный побочный эффект DMS заключается в том, что, находясь в атмосфере, он действует как ядра конденсации облаков. Проще говоря, большое количество DMS означает большое количество облаков, которые отражают солнечную энергию от Земли. Поэтому, в отличие от углекислого газа, DMS является "газом глобального охлаждения".

Еще неделю Sorcerer II провел в Великобритании, посещая лаборатории и исследовательские центры, а 3 июня отплыл по Ла-Маншу и через Северное море в Германию. "6 июня мы прибыли на Гельголанд, - пишет Ининбергс, - остров, расположенный примерно в 70 километрах от материка". Команда собрала образец с места долгосрочных экологических исследований - буя, расположенного недалеко от главной гавани Гельголанда в юго-восточной части Северного моря. Вместе с ними приехала группа немецких ученых под руководством Франка Оливера Глокнера, руководителя группы микробной геномики в Институте морской микробиологии Макса Планка. В немецком отчете об их визите описывается, что местные ученые поднялись на борт Sorcerer II "как рой кузнечиков". По крайней мере, именно так немецкий язык был переведен на английский (немцами).

"В прежние времена на этом месте стоял буй, удерживающий кабель, соединяющий главный остров с Дюной, песчаным островком поменьше, населенным в основном тюленями и туристами в летние месяцы", - продолжает рассказ немецкая команда. Он давал образцы в течение почти пятидесяти лет, позволяя отслеживать "пищевые взаимодействия паутины и влияние изменения климата на разнообразие микробных сообществ в Северном море". Германцы планировали использовать образцы и данные, полученные в ходе пробоотбора Sorcerer II, в проекте под названием MIMAS (Microbial Interactions in Marine Systems), который "генерирует и интегрирует данные о разнообразии, метагеномные, метатранскриптомные и метапротеомические данные с контекстуальными данными, такими как температура и концентрация питательных веществ". Последний день сотрудничества завершился англо-американо-немецким барбекю.

 

На следующий день "Колдун II" прошел Кильский канал. Этот узкий шестидесятиодномильный водный путь, строительство которого было завершено в 1895 году, проходит по дну полуострова, разделенного на юге Германией и на севере Данией. Пересекая немецкую землю Шлезвиг-Гольштейн, канал значительно ускоряет то, что в противном случае заняло бы несколько дней плавания на север в Балтийское море и вокруг северной оконечности полуострова.

Оттуда Sorcerer II забрал Крейга в Копен-Хагене, куда он прилетел, чтобы присоединиться к экспедиции, направлявшейся через Балтику в Швецию - "мой дом, - написала Каролина Инин-Бергс в своем блоге, - и один из главных пунктов назначения нашей экспедиции 2009 года. Для меня это был гордый и особенный момент, когда первый помощник Джон [Хенке] поднял флаг шведского суда".

"К сожалению, погода не располагала к сотрудничеству и сдерживала волнение", - продолжает Ининбергс. "Мои друзья и семья в Стокгольме говорят мне, что это была худшая июньская погода за последние 50 лет! Когда мы собирались собрать первую пробу на Балтике при ветре до 30 узлов, дожде и холоде, Джефф Хоффман почувствовал необходимость достать свое термобелье, которое он использует в Антарктиде. По какой-то причине он не выглядел обрадованным, когда я крикнул сквозь ветер: "Добро пожаловать на Балтику!"".