The Wes Anderson Collection. Беседы с Уэсом Андерсоном о его фильмах. От «Бутылочной ракеты» до «Королевства полной луны»

В фильме много моментов, где чувствуются очень простые, настоящие эмоции. Это широкоэкранное действо, где в каждом кадре одновременно происходит сорок пять разных вещей. Фильм сам по себе смешной, но я вижу связь между тем, что происходит с Максом в фильме, и тем, что происходит с самим фильмом. Мне кажется, что фильм отражает внутренний путь, который проделывает главный герой, в том смысле, что мальчик пытается контролировать то, что не поддается контролю.

Это одна из моих любимых теорий о твоем творчестве – о попытках контролировать то, что невозможно. Перед нами ребенок, который лишился матери в раннем детстве, и чем он занят? Он строит мир за миром, и каждый из них придуман им самим. Он контролирует каждую деталь, независимо от того, насколько она мала: людей, декорации, все. Ребенок, потерявший мать, дает жизнь новому снова и снова.

Хм…

И сцена, в которой он сидит у могилы матери, объясняет, почему он такой. Изменения, которые с ним происходят, то, что позволяет ему немного вырасти, – это те же самые детская решительность, мечтательность и страсть все контролировать. Однако он использует свою пьесу, чтобы соединить двух людей и преподнести дар тем, кто действительно стали его наставниками.

Хм…

В каком-то смысле они почти как его родители.

Мне нравится эта теория. И конечно же, единственная причина, почему его пьеса о Вьетнаме, – это герой Билла Мюррея.

Конечно. Макс же не просто берет все из головы. В своем творчестве он использует вещи, происходящие в реальном мире.

На его пишущей машинке есть надпись – сообщение от матери: «Браво, Макс! С любовью, мама». Это единственная отсылка к ней. Единственная вещь его матери, которую мы показали.

Она подарила ему эту машинку.

Да, подарила. Она считала, что писать – его призвание.

Думаю, я пытался понять, каков риск снимать в стиле, очень продуманном и актуальном, где так ярко заявляет о себе личность самого режиссера.

Хм…

Это восходит к «Песни дороги» и другим подобным фильмам. Существует два мнения на этот счет. Первое – нужно всеми силами избегать того, что отвлекает зрителей от сюжета. Когда ты делаешь что-то, что отвлекает людей от самого фильма, – это плохо, это противоречит драматизму, эмоциям. Второе: «Кому вообще до этого есть дело? Это представление, шоу. Суть заключается в его ритме, музыке, изображении. И это точно такое же кино». Твои фильмы расположены где-то посередине.

Знаешь, если посмотреть фильмы Феллини, у него есть эта прогрессия. Самые ранние его фильмы – своего рода неореализм. Но затем в каждой новой картине ты видишь все больше и больше Феллини, а потом появляется «Рим». Знаешь, не думаю, что в «Риме» есть какая-либо история. «Рим» – это просто прогулка по городу вместе с ним, и это полностью его изобретение.

Мне нравится писать фильмы, описывать характеры персонажей и создавать истории. Но как зритель я никогда не сопротивлялся тем, кто изобретает все с нуля. Как Терри Гиллиам, например.