This War of Mine (Ремейк)

«Дорогие сограждане! По моему приказу войска коалиции начали наносить удары по объектам военного значения с целью подорвать способность Саддама Хусейна вести войну. Это лишь начало широкой и мощной кампании. Более сорока девяти государств предоставляют нам значительную поддержку. Я обращаюсь ко всем мужчинам и женщинам в армии Соединенных Штатов, которые находятся сейчас на Ближнем Востоке. От вас зависит мир, на вас возлагаются надежды угнетенного народа! Эти надежды не будут тщетными. Враг, с которым вы боретесь, скоро познает на себе, насколько вы храбры и мужественны. Кампания на территории, сравнимой по величине с несколькими Колорадо, может оказаться более долговременной и сложной, чем предсказывали ранее. Военные вернутся домой не раньше, чем миссия будет выполнена. Мы отстоим нашу свободу. Мы принесем свободу другим. И мы победим».

Не очень значительное количество времени спустя…

Давайте, познакомьтесь с морпехами — самодовольными, закаленными профессионалами, которые занимаются самым специфическим видом американского экспорта: сверхнасилием.

Оккупанты едут в «Хамви» через иракскую пустыню на север. Они едят конфеты, жуют табак и распевают песни. На горизонте горят нефтяные пожары, вспыхивающие у очагов концентрации ожесточенных иракских солдат во время перестрелок с американскими силами. Четыре морпеха в машине — из первых американских частей, пересекших границу с Ираком — возбуждены от комбинации кофеина, недосыпа, волнения и скуки. Осматривая пространство на предмет возможного огня противника и одновременно горланя песню двадцатидвухлетний водитель, капрал Брэдли Эдвардс, и руководитель группы Чекмейт 3−3, двадцативосьмилетний сержант Кевин Уокер — оба ветераны афганской войны — уже достигли глубокомысленного вывода об этой кампании: о том, что зона боевых действий, которой является Ирак, напичкана этими «чертовыми даунами». В батальоне есть даун-командир, который неправильно повернул рядом с границей, задержав вторжение как минимум на час. Есть еще один офицер, классический даун, который уже начал прочесывать пустыню в поисках сувениров, брошенных бегущими иракскими солдатами: касок, фуражек Республиканской гвардии, винтовок. В отделениях технической поддержки батальона есть безнадежные дауны, которые напортачили с радиостанциями и не взяли достаточно батарей для тепловизионных устройств морской пехоты. Но, по мнению морпехов, есть один даун, который переплюнул всех остальных — это Саддам Хусейн.

— Мы уже как-то надрали ему задницу, — запел Эдвардс, сплевывая через окно плотную струю табачного сока. — Потом оставили в покое, и весь следующий год он еще больше е*ал нам мозги. Мы не хотим быть в этой сраной стране. Мы не хотим в нее вторгаться. Что за чертов даун.

Война началась несколько часов тому назад серией взрывов, которые прогремели в пустыне «Ноль-Два» около четырех утра девятнадцатого марта. Морпехи, спящие в окопах, вырытых в песке в пятидесяти шести километрах южнее границы с Ираком, садятся и всматриваются в пустое пространство, вслушиваясь в отдаленный грохот с лицами, лишенными всякого выражения. В зоне ожидания в пустыне разбили лагерь триста шестьдесят четыре солдата, все мы — бойцы разведбатальона, которому предстоит прокладывать путь на значительных этапах вторжения в Ирак, часто действуя за линией врага. Морпехи с нетерпением предвкушали этот день с того момента, как покинули свою базу в Колорадо, более семи недель тому назад. Их боевой дух зашкаливал. Позже в тот первый день, когда над их головами проревели несколько боевых вертолетов Белл AH‑1 Кобра, уносясь на север, предположительно к месту сражения, морпехи вскинули в воздух кулаки и прокричали: «Порви их»!