Тяга к свершениям

Николай Петрович был импульсивный, эмоциональный человек, открытый и прямой, но две особенности его личности сглаживали эти недостатки характера. Во-первых, он был добрейшей души человек и на его живом лице, как в зеркале отражавшем душевное состояние своего обладателя, редко можно было увидеть что-нибудь кроме улыбки, и никогда – злость или раздражение. Во-вторых, он был настоящий профессионал своего дела и со свойственной подобным ему людям энергичностью живо и без колебаний приступал к решению поставленных задач. Первое очень ценили подчиненные, тогда как второе нравилось начальству, и это делало его положение в коллективе на зависть многим.

Николай Петрович занимал ответственную начальствующую должность и под стать положению у него был отдельный довольно просторный кабинет, представлявший собой продолговатое прямоугольное помещение с высоким потолком и одним большим окном прямо напротив двери. Слева от входа друг за другом стояли два шкафа, один для одежды, другой для документов, стол находился в противоположном конце возле окна, а справа вдоль стены был выстроен целый ряд из стульев, пустующих большую часть рабочего времени в ожидании своего часа от утренней планерки в понедельник до пятничного вечернего собрания. Над стульями висела большая, почти на всю стену, карта N-ской области, на которой были отмечены многочисленные энергетические и промышленные объекты соединенные отрезками разного цвета, обозначающими линии электропередачи. Именно к карте и обратился сейчас Роман, не находя чем еще занять себя в ожидании, пока Николай Петрович завершит свои дела в компьютере. Карту эту он знал досконально, так, что мог нарисовать закрытыми глазами и оттого разглядывал ее механически, безо всякого интереса, как вдруг в дверь раздался предупредительный двойной стук и после короткой паузы в кабинет вошел молодой человек лет двадцати пяти, высокого роста, в костюме и при галстуке.

Вошедший мужчина был очень примечательной внешности, и в основном это относилось к его своеобразному лицу – на редкость непропорциональному и широкому. Пухлые мясистые губы его выдавались вперед, а маленькие глазки, обрамленные широкими темно-фиолетовыми кругами, были как-бы вдавлены внутрь. В общем, такая физиономия способна была сама по себе вызвать отвращение, если бы не уши молодого человека. Они торчали неестественно далеко от головы и были абсолютно несимметричны, что придавало всей конструкции такой комизм, за которым невольно терялось общее неприятное впечатление.

– Кирилл, привет, – сказал Николай Петрович, оторвав голову от компьютера.

Роман тоже развернулся и, встретившись с вошедшим молодым человеком взглядом, с улыбкой протянул ему руку. Однако Кирилл никак не отреагировал на предложенное рукопожатие: он спокойно, будто вовсе его не замечая отвернулся, прошел через весь кабинет к столу начальника, чтобы поприветствовать сначала его, и только после этого вернулся и с невозмутимым выражением лица поздоровался с обескураженным Романом, который все это время так и продолжал стоять как вкопанный, застыв с вытянутой вперед рукой.

– Николай Петрович, – начал Кирилл, – я по поводу договора по финансированию ремонта. Мы сегодня проект отправили, они говорят, что будет готов только в среду, а нам завтра уже на подпись.

– Как в среду?! А что так затянули-то? Почему только сегодня отправили?

– Как и положено – пятнадцатого, – уверенно произнес Кирилл.

– По-моему в регламенте звучит «до пятнадцатого». Там, насколько мне не изменяет память, можно даже за две недели им договор направлять, – сказал Николай Петрович, сдвинув брови, одновременно как бы спрашивая, уточняя и припоминая что-то.

– В регламенте пятнадцатое число указано в качестве даты предоставления проекта договора, – уклончиво повторил Кирилл, уже не так уверенно.

– Хм… Ладно, надо будет посмотреть потом. Но как придет – сразу меня поставь в известность, – заключил Николай Петрович.

Роман слушал разговор молча, хотя сам он не раз уже сталкивался с этими договорами и знал наверняка, что Николай Петрович прав и согласно регламенту проект можно было отправить на станцию заранее за четырнадцать рабочих дней до даты подписания и избежать, таким образом, неприятной задержки. Поначалу он испытал сильнейшее желание вмешаться в беседу и подтвердить предположения своего начальника, позиция которого была абсолютно верной, но подумав немного, не стал этого делать. Во-первых, он знал – уж если Николай Петрович взял что-нибудь на заметку, то обязательно вернется к этому, а во-вторых, и это являлось основным сдерживающим Романа фактором, его вмешательство могло быть воспринято неправильно и истолковано как желание подчеркнуть некомпетентность Кирилла, отомстив за только что выказанное им явное пренебрежение, а этого он никак не хотел допускать.

– Тут Рома меня на тортик приглашает. Ты как? Не против? – закончив, наконец, с компьютером, обратился к Кириллу Николай Петрович.

– Да, присоединяйся, все уже готово, – радушно подтвердил приглашение Роман.