Тяга к свершениям

– Да кому он нужен?! – неожиданно пылко включился в разговор Леонид Федорович. – Толку-то что приехал. Встретятся сегодня узким кругом с местными князьями, поговорят, судьбы наши порешают и уедет. Живут элитой, для себя, а народ – отдельно. Платят вроде людям деньги какие-то, да и ладно, а то, что они там уже всю страну разворовали, так это никого не волнует…, – в этот момент Леонид Федорович вдруг осекся, потому что Юлия Романовна больно наступила под столом ему на ногу. Он повернул голову и прочитал в ее лице явное недовольство его чрезмерной активностью, но вошедшего в раж Леонида Федоровича уже невозможно было остановить – давно уже не высказывал он того, что так сильно у него накипело. – Разворовали! – с еще большей убежденностью повторил он, смотря прямо на супругу. – Сначала отдали все заводы кучке олигархов; вся страна, миллионы людей строили, а разделили среди сотни человек. А сейчас посмотри, как все раздирается. Дорвались до власти, рассадили везде своих знакомых и родственников, выборы фактически отменили – и держатся. Прицепились, присосались как паразиты и страну на дно тянут. А самое главное – мы ничего сделать не можем. И по этому же принципу так стали поступать на всех уровнях. Думают: «А что, если у премьера друг детства по спортивной секции за несколько лет из никому не известного тренера по дзюдо становится миллиардером, сидя на подрядах у государственных компаний – так и мне можно». Вот это откуда! Вот почему нормальным считается, когда жена мэра, миллиардерша, сделала свое состояние на застройке города, которым руководит ее муж…, – выразив свою последнюю мысль, не на шутку заведенный Леонид Федорович вдруг понял, как все это до боли, до беспомощности ясно и совершенно очевидно. Он нервически засмеялся, но уже через секунду его смех неожиданно прекратился, и в лице отразились досада и ненависть. – Все об этом знают, везде это, повсюду, но никто ничего не делает. Ведь это недопустимо в цивилизованном мире, это судебно наказуемо должно быть! А посмотрите на наши министерства. Из семнадцати министров – пять связано родственными узами; каждый третий – родственник! Да еще какие родственники – муж с женой. Юля, ты же помнишь, – обратился он к жене, которая сидела, держа голову абсолютно прямо, и с виду оставалась непроницаемой, – много было чего в советском союзе, и хорошего и плохого, но того, чтобы министрами были муж с женой, даже представить себе невозможно было. Это сразу бы попало под общественное осуждение. И боялись, боялись этого самого общественного осуждения. Вот о чем я! Текущая власть ставит себя выше людей: они творят то, что хотят, не считаясь ни с законами, ни с конституцией, ни с моральной стороной вопроса, ни с народом!

Все молчали. Марина (единственная кто смотрела Леониду Федоровичу в глаза) внимательно слушала, периодически понимающе кивая головой, Юлия Романовна так и не шелохнулась все это время, Дульцов откинулся на спинку кресла, и тоже, кажется, о чем-то размышлял, а Майский сидел угрюмый и мрачный, опустив голову и водя вилкой по своей тарелке, рисуя ею какие-то невидимые узоры.

– Да, сейчас конечно не советский союз, – начал Роман, когда отец остановился, – и власть не принадлежит народу – это точно. Но появились другие возможности, открылись новые пути. Если ты деятельный, инициативный человек – у тебя есть шанс реализовать себя, и ты можешь послужить родине, внести свой вклад в общее дело! – все это Роман говорил страстно, четко, уверенно, с глубокой убежденностью в свои слова.