Тяготы домохозяйства

– Ингатик, нам срочно нужен в штат крановщик! Мы такое сегодня пережили, такое!

Игнат встал с кресла. Лицо его было серьезным и совершенно каменным. В кабинете вдруг повеяло странным холодом.

– Что случилось? – взволновано поинтересовалась Яна, перестав хихикать.

Она сделала шаг вперед и вдруг взгляд её упал на бейджик старшего менеджера. Теперь там было написано: «Директор Игнат».

– Что это значит? – нахмурила брови Яна Рудольфовна.

– Изменения в кадровой системе, – злобно оскалился Игнат. – Новые указания сверху.

* * *

Вступив в должность временно исполняющего обязанности директора, Игнат первым делом начал чистку среди персонала. Легким росчерком пера он убирал всех неугодных ему, а взамен ставил своих родственников, друзей и всяких подхалимов.

Оставался всего один кадр, который вмещал в себе целый фильм ужасов.

Когда Ольга Прокофьевна зашла в кабинет, держа в руках беспроводной утюг, Игнат попытался было распечатать очередную форму для заявления, но Набекрень строго взглянула на принтер, и тот поник духом. Устройство начало поглощать бумагу как не в себя: давилось, плевалось и в конечном итоге впало в летаргический спящий режим с кипой бумаги в зубах.

– Что ж, тогда напишете от руки, – Игнат нервно порылся в своём портфеле и, достав какой-то смятый листок, протянул его клининг-менеджеру со словами: – В шапке пишите: «На имя директора».

Ольга Прокофьевна разгладила листок внезапно пригодившимся утюгом и написала: «Директору ООО „Стекло & Ватт“ Кравчук Яне Рудольфовне».

– Вы ошиблись, – кисло улыбнулся Игнат и смял листок сильнее прежнего, – попробуйте еще раз.

Он вручил Набекрень новый лист и показал на свой пластиковый бейдж, который блестел на груди, словно орден. Ольга Прокофьевна пожала плечами и попробовала снова, но вышло то же самое.

Игнат был в бешенстве – в его королевском расписании на каждого представителя черни было запланировано не более трёх минут: заявление, подпись, расчёт по МРОТ. А тут уже четверть часа летело коту под хвост, и отпускные уборщицы непозволительно увеличивались с каждой минутой.

– Послушайте, мы благодарны вам за работу…

– Не за что, – ответила Ольга Прокофьевна, не дав закончить фразу, и встала со стула.

– Я ваш начальник! И я вас по статье уволю за неподчинение! – брякнул обессиленно Игнат.

– За какое неподчинение? – удивилась Набекрень.

– За самое малейшее! Любой косяк, любая провинность, шаг влево, шаг вправо – расчёт. Всё должно быть идеально гладко! Понятно вам?

Ольга Прокофьевна кивнула, затем нажала на кнопку утюга и выпустила в атмосферу пар. Она подошла к сидящему в кресле новоиспечённому директору и наклонилась к нему, выставив вперёд раскаленный прибор.

– Ч-ч-ч-что вы…

Не успел Игнат договорить, как утюг уже двигался с невероятной скоростью по всему его телу, оставляя за собой полосы пугающе приятного тепла и щекоча подмышки, отчего Игнат по-идиотски хихикал. Секунд через десять рубашка Игната лишилась всех складок и бугорков, а ещё парила, словно свежеуложенный асфальт.

– Что вы себе позволяете? – сглотнув нервный комок, просипел выглаженный и слегка похудевший Игнат.

– Вы же директор, и всё должно быть идеально гладким. Я правильно вас поняла? – без намёка на угрозу спросила уборщица.

Игнат лишь мотнул головой и молча проводил взглядом Ольгу Прокофьевну.

* * *

Яну Рудольфовну Набекрень нашла плачущей среди непонятных приборов, укрытых вековой тенью скидок. Всхлипывающая начальница обнимала электрошашлычницу и забавно надувала носом пузыри.

– Что вы тут делаете? Пока вы здесь льёте слёзы, в магазине творится полный бардак: продавцы хамят покупателям, навязывают им ненужные страховки, охрана ворует!

– Всё нормально. Это наш обычный режим… – жалобно простонала Яна.

– Но ведь это неправильно! Вы должны прекратить это баловство! – возмутилась Ольга Прокофьевна.

– Я пыталась… Хотела работать для клиентов. Собиралась поднять имидж сети, но меня не слышали региональные руководители.

– Но вы же директор, ваше слово много значит!

– Фондюшница я, а не директор! – вырвалось из самого сердца Яны Рудольфовны.

– ???

– Две недели поработала и полтора века буду теперь стоять в шкафу, – она говорила это с жалостливой физиономией.

– Вы должны бороться! Даже скисшее молоко может превратиться в румяный блин, а вам раскисать рано, – не отставала Набекрень, для которой любая трудность была как пересоленный бульон: неприятно, но не смертельно.

– Игнат теперь временно исполняющий. Он отправил отчёт в головной офис сети, а я ещё не разобралась, куда пропала половина товара. Теперь грядёт большая инвентаризация. После неё… Если… – слова давались Яне с трудом. – В общем, мне грозит статья.

– Снова разговоры о статьях, – Набекрень задумчиво почесала подбородок. – У нас тут целый прокурор шепелявый вырисовывается.

– До тех пор я обычный консультант, – слёзы хлынули из глаз новым потоком, и Яна с ещё большей силой сжала бедную шашлычницу.

– А если инвентаризация покажет, что всё нормально?