Тиана. Год Седой крысы

Когда же довольно далеко зашли, он встал, ко мне лицом повернулся, и показалось мне, что глаза его золотые светом мягким засветились. Он меня по кругу обошел, что-то говорил на незнакомом языке, и от голоса его мне как в голове помутилось. Потому и не заметила, как косу расплел, по спине волосы расправил, все так же напевая слова незнакомые, как разул меня, усаживая на землю, да раздел в одной рубашке оставив. Сам по пояс разделся.

Голова кругом шла, а язык, словно распух, да шевелиться перестал. Да только когда браслеты мои щелкнули, да на землю свалились, трепыхнулась слабо, на то он мне только руку на плечо положил, распевая песню свою. Потом умолк резко и к губам моим потянулся, впился поцелуем. Я же ни оттолкнуть его не могла, ни отстранится. Да и не хотела. Ответила. К нему подалась. Обнять хотела.

— Тихо ты. Нельзя сейчас.

Я же мутным взглядом на него посмотрела, на сердце зашедшееся в бешенном беге шикнула, силясь понять что и зачем делает. Как луна нас осветила, и снова мне свет показался в его глазах. И с тем на месте где браслеты мои брачные были, как огнем ожгло. Я зашипела, дернулась, да удержал он меня за руки. Я же взгляд опустила и охнула. На мне браслеты были. Да не обычные, которые каждые муж жене одевает, а словно кто золотой нитью прямо по коже узоры вышил. И когда такие же, только серебряной нитью шитые, на его запястьях увидела, то и вовсе дышать забыла.

Странно как. Обычно только жене браслеты одевали, чтобы знали, что мужу принадлежит. Потому нахмурилась.

— Не хмурься. Теперь мы перед богами муж и жена.

— Зачем?

Он же улыбнулся, а в глазах лукавый блеск появился.

— Что ж я сына без отца оставить по-твоему должен?

Я на то только носом хлюпнула, чувствуя как в глазах слезы собираются. Что-то сказать хотела, да разревелась.

— Тише ты, — сказал колдун, обняв, да на плече своем голову мою устроив. — Не захочешь со мной остаться держать не стану, — а потом тихо добавил. — Знаю, что колдовку никто удержать не сможет, если уйти захочет.

Я же только всхлипнула, да прижалась сильнее.

— Не захочу уходить, если даже гнать станешь.

К вечеру другого дня уже весь стан праздновал свадьбу колдуна Альвара да колдовки Кристианы. Пили за здоровье наше все. Княжич так упился, что едва смог в шатер свой попасть и то только благодаря тому, Велэй его туда уводил.

Мы же едва стемнело ушли, под шуточки и хохот. Мне бы смутится, да такой счастливой себя чувствовала, что только улыбалась, глядя на своего мужа.

А когда в наш шатер зашли, то вовсе дышать перестала. Он же обнял меня, поцеловал так, что земля из-под ног ушла. Я в его плечи вцепилась, боясь на ногах не устоять. Задышала часто, рванула ворот на нем так, что ткань треснула да поползла.

— Колдовка, она колдовка и есть, — рассмеялся незлобно мой муж, с моего плеча рубаху стягивая да целуя часто и жадно.

— Сам колдун. Никак заколдовал меня, — огрызнулась я.

— Это еще кто кого.

И снова целовал так, что ни говорить, ни дышать не хотелось.

Когда же на ложе шкурами застеленное меня уложил, и вовсе потерялась. Любилась с ним, всю себя отдавала. Вскрикивала от его прикосновений, в плечи зубами впивалась. Когда же мир красками взорвался, и вовсе дугой выгнулась, крик не сдержала. Он же зарычал глухо, замер ненадолго. А потом стал мелкими поцелуями лицо и плечи покрывать. Лег рядом прижал к себе.

— Соврал я тебе Кристиана, — сказал тихо.

Я же напряглась, ожидая о чем речь дальше поведет.

— Не отпущу тебя, как бы не хотела уйти.

Я же улыбнулась в темноте.

— Ты меня Крысой называй, так все меня раньше звали. Нечего язык ломать.

Он же хмыкнул.

— Лучше Тианой звать стану.

Глава 9

Глава 9

Так мы и прожили еще два месяца. У меня уже и живот видно стало. Княжич подмоги дождался, да теперь к бою готовился с алларийским войском. Я же себе места не находила. Грызло меня что-то, а что понять не могла. Может то, что таки не послушал меня Ольвен, да тайком с Вельвеной сбегали в лес, подальше от глаз. И знала я что добегается. Ей то с рук сойдет, а его погонит княжич, да так больше к себе не подпустит. Может что другое. Да только металась я, не зная как о том сказать и что с тем делать.

А ответ пришел в конце первого летнего месяца.

Было то уже вечером. Мы тогда в городе Вешене станом стояли. Нам с мужем дом отдали, хозяева к родным ушли, чтоб нас не стеснять. Мне же тогда душно было, жарко.

— Что с тобой? — забеспокоился Альвар.

— Да так. Неладно что-то, а сама не пойму что.

Он же меч отложил, что чистил, посмотрел на меня пристально.

— Откуда чуешь?

Я же глаза закрыла, силясь понять, что и где чую, да только руками развела.

— Не пойму.

— Сходи проветрись может? То быть может из-за того, что в тяжести ты?

— Может, — я с тем из дома вышла да по улицам пошла тихо ступая. Так прошла мимо часовых у ворот, по стану прошла, да и стала, как вкопанная.

Сперва, глазам не поверила, а когда убедилась, что не наваждение это, руки к груди прижала да бросилась к связанному избитому мужчине, разревелась. Он молчал, сперва стараясь понять, не мерещусь ли я ему.