Тяпкатань, российская комедия (хроника одного города и его народа)

В-в-вввкусно! Зам-м-мечательно! Аблимант, ничего что у городовишки. Во-первых, он был молодой, мужик слободской был, а, во-вторых, и в полиции то так – барахлил ни взяток ни пяток, так – ни богу, ни чорту, нисвечка, никочерга, га, га! Ничево, не зазорно.

И ещщё была также любовь у Тимки. Любовь, любовь юбошная³², и Елена, Еленка, была прислугой у Шьевского³³. Шьевский Михалганганыч, был бокалейщик через дорогу: щеколад, кофий, кофий-цыкории и бонбы серебленые, а под серебром – коричневое тёмное, Ейнем³⁴ делал здорово – сладко, падко и лапко, и ничеподобного с теперешним гитлеровским коричневьём³⁵ и нини; то, ейнемские, – францюзская коричневь.

Еленка была из тех самых Стрельцов, дом имели неотчий, мамаки и сестра посудомойкой работала в складе Чудилина, Василиска: у ней была мать и две сестрёньки, Волька и Палагвея. Волька была хооолодная как мышь, а Полинка была замужем за половым Чудилинским, старшим ффэциянтом, Ванса́харычем, служившим в австерии-истерии-расторгане. Эдак дак! Звали её Полинвасильна. Эдак дак, да так – и выскочила в замужество Еленка, Еленвасильвна, отдавали её, заприданили – и предали (продали). Мужем нарекли мужика-отходника Иеремию, кислого психостеника и побродягу (всё на сторону). А была раскрасива Еленка: полна, не то, иль дородна, стройна, высока, глаза серые с поволоклой³⁶ и сс-содержанием!! Ей богу, содержание было при форме и с формой вместях; значит – была и реалистична-социальна.

Вспомнится памяти девишник в Стрельцах – все девки, а из мужчин – Чудилин Тимка, да кондитер Питербургской – Симеон, сам из Стрельцов, брат – половым у Чудилина, а сестра тож мыла бутылки у Чудилина в складе.

Вспомнится памяти чистая длинная горница в избе, гостевая парадная. Две молоньи-лампы³⁷ и стеарин пылает с багровом нагаром. Стол бранно убран. На нём – заедка, орех лесной, свой, волоцкий, мериканский, фисташек, миндаль и грецкий фундук. Всё от хозяина Шьевского (он и приданил Еленку и было за что). Питьи: цытро, мёд, пиво – и наливки: вишневая и нежинская. Брага из Хорошовки³⁸: там уж делали!! Брага и кормилицы, мамки и малина, вот экспорт Хорошовский. Вотка-белоголовка, всё от Чудилина, ничего от Стуржиных: ещоб! Музыка: грамахвон, монарх³⁹, две гармоньи: трёхрядка и невская – и жилейки. Ещё гребешки с папиросной бумагой: через. Музыканты – бабы-девки, искусницы на всё. И два почётных единственных гостя из мужчинов: Тимка и Симеон. Чудилинский-наследник в модном сертуке чёрного крепу, елецкого шитья, с реверами⁴⁰ муар-антик-аблимант⁴¹, побортам. Белый жилет крахмал, воротнички Воскорвуаль⁴² и галстук от Мюрмелиза⁴³: чёрной проседью, рыгант⁴⁴. Симеон – в визитке, галстух – бабочкой, воротнички ден-ди черезвычайного полотна из Парижу! Брюки – вполос с растворотом на низу́. Жилет из чёртовой кожи замши аль крокодильной, тожь из Парижу! Духи – «Трепет ящщирицы»!!! аткинсон⁴⁵ из-за границы! Картинка и всё! Причёсан – алакапуль⁴⁶, а Тимка – прямой пробор от лбу до затылку (Симеон пробирал!). Духи – «Явайская гитара» и ещщё всемесь, не разберёшь што. Оба – с пукетами и с конфетами: Тимка – из олеандров, пунец, а Симеон – из Чулковских роз: розовых белых и крем-пойдём-со мной, антик! И по три фунта конфет на стол: набор парисский и глаузированные овощи арбуз-дыня и тыква с райскими яблочками!!!

Напротив двора-входа, у стены, приданый сундук, на нём – постель атласная голубая, с горой подушек холмом подушечным гагачья и заячьего! На верху – думка. В углу треекратное зеркало: и туда и суда и как хошь. Новость! Всё Михалсворганыч выдал щедро. Чего не пели, что не плясали и танцевали девки. Лянсья⁴⁷, полькю, матлот⁴⁸, кадрыл, черташ⁴⁹! И шенконь⁵⁰, такой танец.

Девки:

Заплетайсь, плетень, заплетайсь!

Вокруг Ленушки, Илены, заплетайси!

Вокруг липушки д’ лапушки-берёзышки моей!

Дуб э’ надуб – люб я ей

Дуб э’ наддуб, любушки д’ моей!!!

Пляс:

Топ-топ-топ; туп-туп, дрзгдада!

Топ, топ, топ – хлоп-хлоп-Гаддада!!

Музыка:

Ганадыр-ганаддыр, гана-гана-гана-ыыы-и-и-и-ии!

Гребёнки:

Взгг-жжишшиггг-гргррржж-жзззи-и-ии

Таз:

Дззз – даннн – дзззаннд – дггдан

Танец:

Кадрыль. Дережирует Симеон:

– Аваньсе! нач-чинайте, Поль, Оль, Валь, Галь!! – Э-туаль – звёздочка! Тихвасильч, Тимочьк! Иеленка! Шьен-син! Конс-оме, аннарррье! Рре-куле! Ррреноме!⁵¹

Нни-иинетак! Вваль, Поль, Галь, суды – а выс Оль, Иеленн, Тимчкь – туды! Текс! Теперь – вальц в три тем-па! и фини.

Девки – в восторге! Симеон, Тимка – в ореоле славы и молодости, как колумбы⁵².

Потм, русской трепашной плыв⁵³, длинный, важный, неподвижный с каменноличьем – дали девки в тот девий вечер.

Набесившись, устали, сели, раздвинув ноги, подтапырив руки в бедра, сели сиднем – отдохнуть. И аааааээээиххкга-а зевок, и <нрзб.> во все глотки – спать. Спать; спать остались в подевишник в ночёвку с девками, Тимка, Симеон. На полу – ряд девок, меж них градские, двое мущин; на сундуке воздвиглась, как на амвоне стала, легла печальная Еленка.