Тяжелая корона (ЛП)

Он снова смотрит на свой напиток, хотя я знаю, что на самом деле он обдумывает мое предложение. Он ставит стакан на столик с резким стуком.

— Однажды я встретил Алексея Енина, — говорит он. — В Москве. Я был там с Тимоном Заджаком. Енин едва взглянул на меня, а с Тимоном он был высокомерен и груб. Я не удивлен, что он нарушил клятву крови, у него нет уважения к традициям. И чести тоже нет. Ты знаешь, что он работал на КГБ, охотился на Братву? Только для того, чтобы стать паханом. Они должны были отрезать ему руки и выколоть глаза, прежде чем вытатуировать эти звезды у него на плечах.

Его голос ледяной, без намека на эмоции. Он поднимается с дивана, и я делаю тоже самое. Миколаш протягивает мне свою тонкую татуированную руку.

— Я помогу тебе отомстить. Я хочу, чтобы вся территория Енина была присоединена к моей. Это моя цена.

Я немедленно пожимаю ему руку, не имея ни малейшего желания торговаться. Его предложение более чем щедрое.

— Я думаю, мы хорошо сработаемся вместе, — говорю я.

Миколаш одаривает меня тонкой улыбкой.

— Если мы этого не сделаем, то, вероятно, оба окажемся мертвы, — говорит он.

22. Елена

Я не собиралась сбегать из камеры. Я была готова доверить свою судьбу в руки Себастьяна, так или иначе.

Но теперь я не могу избавиться от гложущего меня страха.

Себастьян собирается пойти на кровавую расправу, стремясь отомстить. Я не могу винить его за это, он заслуживает возмездия.

Но я не могу просто сидеть и ждать, чтобы увидеть, кто будет жить, а кто умрет.

По крайней мере, я могла бы найти своего брата. Я могла бы умолять Адриана уйти от моего отца. Может быть, если Себастьян убьет папу, Родиона и остальных bratoks, он будет доволен. В конце концов, Адриан не стрелял ни в кого, кого любил Себастьян.

Я знаю, что мой брат сожалеет о том, что он сделал. Я увидела нерешительность в его глазах, когда он приставил пистолет к голове Себастьяна. Вот почему он избегал меня за несколько недель до свадьбы. Ему не понравился план. На самом деле он не хотел быть частью этого, я уверена в этом.

Я думаю, он бы ушел сейчас, зная, что мой отец обречен.

Или, по крайней мере, я надеюсь, что так и произойдет.

Я даже не могу допустить возможности, что от руки моего отца может пасть Себастьян.

Итак, как только Себастьян снова покидает мою камеру, я начинаю искать способ сбежать.

Мои возможности ограничены.

Меня отковали от стены. Но здесь нет окон, чтобы вылезти наружу, и нет возможности проложить туннель через стены или пол. Я глубоко под домом Галло, в комнате, сделанной из твердого цемента.

Дверь, кажется, мой единственный вариант. Она сделана из стали. Когда она открывается, я слышу глухой стук тяжелого магнитного замка.

Себастьян осторожен, когда входит и выходит. Грета в меньшей степени.

У меня нет намерения нападать на нее, она была слишком добра ко мне, чтобы сделать это, не говоря уже о том, что это разозлило бы Себастьяна. Но, возможно, я могла бы использовать ее безразличие в своих интересах.

В следующий раз, когда Грета приносит мне еду, я долго ем курицу и ризотто, которые она так мастерски приготовила.

— Тебе это не нравится? — спрашивает Грета.

— Нравится, — говорю я. — Я просто наелась. Ты не возражаешь, если я оставлю это, чтобы поесть немного позже, пока буду читать?

— Конечно, — говорит Грета, вставая и отряхивая руки. Мой матрас установлен прямо на полу, и здесь, кажется, вечный слой бетонной пыли, несмотря на то, что я уверена, что трудолюбивая Грета его подмела.

Она оставляет меня одной читать.

У меня нет намерения брать в руки книгу. Как только она уходит, я беру тарелку со своего подноса и переворачиваю ее.

Конечно же, я нахожу большую прямоугольную наклейку, приклеенную ко дну, с напечатанной на ней названием бренда и местом производства. Очень, очень осторожно я начинаю снимать ее. Это сложно, потому что клей крепкий, а я не хочу порвать наклейку. Но миллиметр за миллиметром мне удается снять ее.

Как только я отлепляпаю наклейку, я прячу ее под подушку.

Я не знаю наверняка, собираюсь ли я использовать ее, и сработает ли она вообще.

Но теперь у меня есть выбор.

23. Себастьян

Посещение дома Миколаша и Нессы оказало на меня странное воздействие.

Когда я уходил, Несса спустилась попрощаться со мной. Она стояла в парадном холле, тяжело дыша от напряжения, выбившаяся из пучка прядь влажных волос свисала на один глаз.

Миколаш протянул одну из своих тонких, покрытых татуировками рук и нежно заправил ее за ухо. Эта рука, вероятно, убила сотню человек, но Несса не уклонялась от нее ни на мгновение. Она посмотрела в лицо Миколаша, ее глаза сияли доверием и обожанием.

Кто бы мог подумать, что такой монстр, как Миколаш, может быть любим таким ангелом, как Несса?

И все же ясно видно, что их связывают узы, которые не может разорвать никто и ничто.

Я думал, что это то, что было у нас с Еленой.

Сейчас, возвращаясь к дому моего отца, я понимаю, что у нас действительно что-то есть.