Тяжелая вода

Ты не подумай, я не жалуюсь, что вот, мол, Красная – несчастная, среди сиротинок самая сиротская, нет! Просто знаешь, что-то как будто внутри перегорает! Устала так, что хоть вой! И вот и кидаюсь на всех, как бешенная собака! Самой противно, все понимаю, а ничего сделать не могу с этим! На девок наорала, дура, самой мерзко сейчас на душе! – и Натка увидела, как Машка вытирает слезы, совсем по-детски, тыльной стороной ладошки, вздыхая. – Ведь понимаю, что не на них злюсь, а на себя, а остановиться не могу!

– А за что ты на себя-то злишься? – спросила Натка, пожимая плечами. – Ты же, Машка, лучшая на свете!

– Не успокаивай меня, Мурашки! – всхлипнула Машка.

– Да больно надо! – Натка закурила. – Просто говорю, как есть! Ты верная, честная и сильная! И тебя все любят! И ты всех любишь!

– Ага, так люблю, что кусаться скоро начну!

– Ты знаешь… Перед самым отъездом, генерал мне сказал, что чаще всего от нас страдают люди, которых мы любим. А знаешь, почему?

– Ну и почему?

– Потому что они ближе всех, прижимаются плотненько, и мы их нашими колючками и раним!

– Что-то я за генералом не замечала такого романтизма! – Машка усмехнулась. – А ведь, ты сама, зараза такая, это только что придумала! Генерал, блин, ей сказал! Врунья!

– Ну, я не все придумала, генерал примерно это же самое сказал, честно! Просто я сама докрутила чуть-чуть… Дай-ка глоточек твоей микстуры сделаю!

– На! – Машка протянула бутылку Натке – Осторожно только, не ослепни! Они его, похоже, из нефти делают! Воняет бензином жутко!

Натка сделала глоток.

– Боги! – воскликнула она, закашлявшись – Как ты дерьмо это пьешь, Машка?

– Ну а чё, дерьмо от дерьма не испортится! Только вонючей будет!

– Так! – Натка встала с ящика. – Красная, я тебе сейчас леща завалю, ей-богу! Расквасилась тут, как институтка! – Натка взяла Машкину голову ладошками, наклонилась и поцеловала в макушку. – Ну, видишь? Любят тебя, сучку! Хоть и не за что! Так что давай, сопли подбери, и пошли к девкам! Они же переживают!

Машка пристально посмотрела Натке в глаза.

– Вижу. – сказала она тихо. – Любят. А я дура. Ты прости, Мурашки, что-то нервы сдали! Ты простишь?