Тяжело быть Магом

Мередит запретила покидать мне временное пространство, которое я переделал на свой вкус. Я создал две комнаты. Я все еще пытался создать несколько эликсиров, изучение их структур занимало все мое свободное время. Я создал одну комнату со всеми имеющимися предметами для проживания. Вход был скрыт заклинанием. В резиденции Блейк имеется самая большая библиотека, так что я с чистой совестью спрятал среди их книг красный том. Этот том являлся входом в комнату для жилья. Вторая комната оборудована под лабораторию, в которой я и продолжал ставить эксперименты. Ее входом служил темно-серый том. Оба тома открывали проход во временное пространство. Дело в том, что никто не может зайти ни в одну из комнат, если у него нет кольца с артефактом. Я учел и то, что могу сам кого-то сюда провести, так что придумал структуру заклинания. Заклинание запоминает ауру мага и дает ему право входить в комнаты только с хозяином…».

Я изучил заклинание Лорана. Очень легкое и удобное. Я принял решение никому больше не говорить про эти комнаты. Пока.

Амелин наверняка захочет обследовать комнату, хотя бы ту, что мы нашли. Тут я не вправе ей отказать, она ведь может и угрожать мне тем, что все расскажет. Хочу я того или нет, но ей придется довериться.

Задача номер 2– побольше узнать об Амелин. Придется проводить с ней больше времени.

Я еще раз прошелся по уже прочитанным строкам. Лоран упоминал о Ванессе из рода Сторм, предка обучающихся со мной двойняшек Сторм. К этим двум стоит приглядеться, мало ли что они могут выкинуть.

Теперь я ничуть не сомневаюсь, что мое недавно приобретенное кольцо является тем самым потерянным камнем. Все это время оно хранилось у нас на чердаке в загородной резиденции. Интересно, а почему никто из предков не нашел тайник? Узнать бы ответ.

А диадема-то оказалась с еще одним артефактом. Теперь ее точно никто не утащит. Насколько я понял, сила университета превосходит во многом силы одного мага, который захочет ее украсть.

Все в безопасности. И диадема и кольцо, ведь никто не знает про его свойства. Интересно было бы узнать, где хранятся остальные камни. В комнату ворвался сквозняк. Я быстро захлопнул блокнот.

— Привет, — сказал входящий в комнату Кольт.

— Добрый вечер, — отозвался я, садясь на кровати, — как занятия?

— Этот Пэйн — псих!

Кольт почти упал на кровать. Только сейчас я заметил, что он в одной белой рубашке, которая липнет к телу. Пэйн гонял его до седьмого пота.

— А что случилось? — интересуюсь.

— Он заставлял нас три часа подряд драться на шпагах, — говорит парень, не отрываясь от подушки, мне пришлось прислушаться, чтобы разобрать слова.

— Мда…Пэйн он… — не могу подобрать слова.

— Я тебе говорю, он псих.

— Ладно, уговорил, — соглашаюсь.

— А что у вас было на первом занятии? — Кольт начал стягивать рубашку.

— Бег на два километра, — начинаю вспоминать, — а только потом вводная лекция на тему какие мы нежные. Слышу смачный хмык.

— А у нас даже лекции не было в тот раз, сразу за шпаги.

Кольт закинул рубашку в угол кровати, стянул сапоги и с довольной улыбкой развалился на кровати.

— Ну, вы же теоретики, вам защита хорошая нужна, — стараюсь подбодрить друга.

— Это я понимаю, — согласился он, — но не до седьмого, же пота. Завтра как овощ буду, лишних движений ни сделать, бок не почесать.

— Да, самое сильное удовольствие почесать то, что чешется, — смеюсь.

— Тебе лишь бы посмеяться, — это заявление прозвучало с обидой, но Кольт не смог удержать улыбку.

— А что делать? Плакать?

— Ну, уж сразу плакать, — посмотрел на меня Кольт, — это для баб остается плакать.

— А каков удел настоящих мужчин? Кольт задумывается, я тоже. Молчание длилось несколько минут.

— Понятия не имею, — подал голос парень.

— И я тоже. Снова молчание.

— Ох, друг, нам до мужества еще долгий путь.

— Ага, Пэйн нам этот путь скрасит, — вздохнул Кольт, — а еще скрасят шпаги, синяки и ссадины.

— И ведь жаловаться некому, здесь все такие.

— Ага, будем друг другу плакаться.

— Подведем итог, — оглашаю я, — наши действия похожи на действия баб.

— Самооценка и так ниже плинтуса, — качает головой маг, — а теперь и к бабам себя приравниваем.