Тяжело в учении

Витиевато ругнувшись и помянув недобрым словом чересчур самостоятельных, но безмозглых студентов, Лион выбежал из комнаты, позабыв – о счастье! – запереть дверь. Не теряя времени, я выползла из-под кровати и, стеная и охая от тупой боли в затекших ногах, припустила прочь, не думая о том, что меня может кто-то увидеть.

Лишь благополучно миновав переходы и оказавшись в родном крыле, я вспомнила о дюжине ломких, колючих стебельков, заботливо разложенных под одеялом наставника…

Я сползла по стеночке и пару раз легонько стукнулась и без того пострадавшим затылком о стену.

Вряд ли мой «подарочек» придется мастеру по вкусу… Какое счастье, что завтра – выходной!

Утро добрым не бывает, особенно когда тебя вытаскивают из уютного сна, не считаясь с твоим мнением по поводу столь бесцеремонного обращения.

– Она – эльфийка! – полным трагизма голосом взвыли над ухом, разрушая хрупкое очарование сонного забытья. – Вики, слышишь?! Эльфийка!

– Кто-о-о? – душераздирающе простонала я, пытаясь спрятать голову под подушкой и зацепить хотя бы краешек заманчивого сновидения.

– Эта девица! По обмену! – в тон мне завела Ланка, безжалостно отбирая подушку.

– По какому еще обмену?! – недовольно буркнула я, с трудом приоткрывая левый глаз. Правый странно припух и подозрительно чесался. Никак ячмень? Похоже, лежание на холодном пыльном полу все-таки не прошло даром…

– По тому самому, от которого тебя широкой грудью закрыл Лион! – с непередаваемой смесью ехидства и непомерного горя взвыла подружка.

При упоминании наставника я инстинктивно втянула голову в плечи, и уже потом до меня дошел смысл сказанного. А, точно… Обмен, эльфы, Дубравы. Сама же об этом Лантэлии говорила.

– Не такая уж она и широкая, – зевнула я, садясь на постели и пытаясь открыть зудящий глаз.

– По сравнению с некоторыми, – палец подруги обвинительно уперся в меня, – в самый раз! И вообще, не пытайся меня отвлечь!

– От чего? – непонимающе посмотрела я на пылающую, словно весенний костер, Ланку.

– От эльфийки!

– Какой?!

– Виорика, – с рычащими интонациями начала подруга, – не зли меня!..

– Ладно, успокойся! – хмыкнула я. – Понятно, тебя вывела из себя новенькая девица. Только один вопрос, если позволишь, – когда она успела-то?

– Да я даже не знаю, как ее зовут, и видела лишь мельком! – отмахнулась от меня Лантэлия.

Я многозначительно потерла лоб и тяжко вздохнула. Ланка в неадеквате – это сильно. К счастью, такое бывает нечасто и длится недолго.

– И в чем же дело? – осторожно уточнила я, ногами пытаясь нашарить на полу ботинки и подтягивая к себе висящие на спинке кровати брюки.

– Да в Ардэниодирниэле же дело! В Ардэниодирниэле!!! – чуть ли не в голос заорала подруга.

Я сжала зубы. Так, Виорика, спокойствие, только спокойствие! Вдох-выдох…

– Ланочка, – ласково прощебетала я, – милая моя, дорогая, а при чем тут Ардэр… Ардэнд… Лис?

– Он – эльф! – простонала девушка, глядя на меня несчастнейшими глазами беззаветно влюбленной дурочки.

– Кажется, он никогда этого не скрывал, – терпеливо заметила я. – И раньше, насколько я помню, тебя совершенно не волновала его расовая принадлежность!

– Меня и теперь не волнует! – сверкнула глазами Ланка.

– А что тебя волнует, солнышко? – прожурчала я, смотря на нее с пониманием, коего в моей душе не было ни капли.

– То, что я – не эльфийка! – всхлипнула Лантэлия, а я наконец вздохнула с облегчением. Женские истерики – дело сложное, муторное и нервное. Пока разберешься в их причине – поседеешь.

– Ланка, спокойно! – заявила я, пресекая намечающиеся рыдания. – Лис – эльф пуганый. То бишь его одним только видом прелестной эльфийской девы не проймешь!

Я вспомнила, с каким выражением лица приятель отзывался о своих соотечественницах. Если бы Лана это видела, наверняка бы не беспокоилась!

– Да-а, – капризно протянула подруга, – а ты знаешь, какие они, эльфийки, краси-и-ивые?

– Си-и-ивые, – передразнила, не удержавшись, я. – Лантэлия, ты что, только вчера на свет родилась? Знаешь такое волшебное слово – «макияж»? Если как следует умыть эльфийку… Современные косметические средства даже последнюю кикимору в потрясающую красотку превратить могут! Да наши же травницы и целители такие эликсиры варят – закачаешься!

– Видела я вчера, как именно вы с Рэмионом, выходя от целителей, качались! – фыркнула Лана.

Ой. Ой-ой! Наверное, это когда Лис ее к феям водил… Слава всем богам, подружка не видела, куда я пошла потом!

– Это Рэм виноват! – пожала плечами я, стараясь не выдать волнения. – Очередная любовь всей его жизни на нем эксперименты ставит, а он, дурень, «из ее нежных ручек готов принять даже яд»! – с неподдельным отвращением процитировала друга я.

– Он-то готов, – кивнула Лана, – а ты-то чего всякую неопознанную дрянь с ним распиваешь?!

Я тоскливо вздохнула. Разговор неудачно свернул на не самую приятную для меня тему. Правда, выбирать не приходится. Подругу надо приводить в чувство любой ценой!

– Нервы я лечила, Лан. Откуда мне было знать, чего именно Рэмион в колбу налил?!

– Так вы еще и из колбы сие пойло хлестали?! – ужаснулась непогрешимая Ланка.