Тяжелые времена

— Нас сейчас должно волновать не это, — ответил он. — Мы должны как можно скорее успокоить людей и направить их на путь мирного сотрудничества.

Но он согласился передать мои опасения.

Однако Мубарак не захотел выслушать его. Даже когда беспорядки усилились и стало очевидно, что страна выходит из-под контроля, он поздно вечером 29 января произнес вызывающую речь, в которой заявил об увольнении многих министров своего кабинета, но отказался сам уходить в отставку или ограничить срок своего правления.

Я рекомендовала президенту Обаме направить к Мубараку нашего посланника, чтобы тот поговорил с ним лично и убедил его сделать заявление о подготовке масштабного пакета реформ, в который вошли бы прекращение действия в стране репрессивного закона о чрезвычайном положении (был принят еще в 1981 года), обязательство не участвовать в выборах, которые были запланированы на сентябрь, и обещание не выдвигать своего сына Гамаля в качестве своего преемника. Эти шаги не могли удовлетворить всех, но они означали бы существенные уступки и дали бы протестующим возможность подготовиться к предстоявшим выборам.

Для этого деликатного задания я предложила кандидатуру Фрэнка Виснера, отставного высокопоставленного дипломата, который, занимая пост посла в Египте с 1986 по 1991 год, наладил прочные личные отношения с Мубараком. Они провели много часов вместе, обсуждая события в регионе и в мире в целом. Как и его хороший друг, Ричард Холбрук, Виснер прежде, чем представлять нашу страну в горячих точках по всему миру, приобрел свой первый дипломатический опыт во Вьетнаме. Помимо Египта, до того как выйти в отставку в 1997 году, он занимал должности посла в Замбии, на Филиппинах и в Индии. Я решила, что Виснер был единственным американцем, который мог договориться с Мубараком. Но некоторые в Белом доме скептически отнеслись к Виснеру и его миссии. Они готовы были отказаться от сотрудничества с Мубараком. Президент Обама терял терпение, но в конечном итоге он позволил мне предоставить дипломатии еще один шанс.

Виснер встретился с Мубараком 31 января и передал ему наше послание. Мубарак выслушал его, но не уступил ни на дюйм. Он находился в стрессовом состоянии, возможно даже, он был сбит с толку происходящим вокруг него, но не был готов уступить власть. Как и многие самодержцы до него, он видел себя неотделимой частью государства. Наряду с этим Мубарак был в достаточной степени реалистом для того, чтобы понимать, что он не мог сидеть в своей резиденции и игнорировать протестующую толпу за ее пределами. Поэтому он поручил недавно назначенному вице-президенту, который на протяжении долгого времени был главой разведывательной службы, Омару Сулейману, предложить национальный диалог о возможных реформах. Мубарак назначил Сулеймана на должность вице-президента, которая была вакантной уже длительное время, буквально два дня назад — в качестве отчаянной попытки прекратить протесты. Но ни обещание национального диалога, ни назначение вице-президента никого не успокоило.

В ту ночь египетские военные сделали важное заявление о том, что они не намерены использовать силу против народа и признают легитимность прав и требований протестующих. Это был зловещий знак для Мубарака. Если военные отказались поддержать его, то у него больше уже не оставалось шансов остаться у власти.

В первый день февраля протесты усилились. В тот день в Ситуационном центре Белого дома группа по вопросам национальной безопасности в очередной раз обсуждала план возможных действий. В самый разгар наших обсуждений мы получили известие о том, что Мубарак планирует выступить по телевидению с обращением к нации. Мы обратились к большим видеоэкранам и стали ждать, что скажет опальный лидер. Мубарак выглядел старым и усталым, но его слова звучали вызывающе. Он пообещал не баллотироваться на сентябрьских выборах, провести реформу конституции и обеспечить «мирную передачу власти» до истечения своего президентского срока. Однако он не отменил закон о чрезвычайном положении, не сделал заявления о том, что его сын откажется от президентского поста, и не предложил поделиться с кем-либо своей абсолютной властью. В действительности Мубарак озвучил многое из того, что ему было предложено Виснером, но этого было слишком мало и это было сделано слишком поздно — как для толп людей на улицах Египта, так и для группы в Ситуационном центре Белого дома.

— Такими полумерами проблемы не решить, — огорченно сказал президент Обама.