Тяжелые времена

Между тем мне пришлось присутствовать на заседании Организации американских государств в Лиме, столице Перу. Это оказалось счастливым стечением обстоятельств. Посол КНР в США Чжан Есуй также приехал, чтобы присутствовать на заседании ОАГ. Я пригласила его к себе в отель для неофициальной беседы. Я надеялась на то, что мы могли бы окончательно утвердить список санкций. Гостиница «Марриотт» в Лиме находится на вершине скалы на побережье Коста-Верде, откуда открывается восхитительный вид на Тихий океан. Когда посол Чжан Есуй прибыл, я провела его к уединенному столику в баре, за которым мы могли спокойно поговорить. Я находилась в Перу с визитом в сопровождении сотрудников пресс-службы Госдепартамента, которые наслаждались в баре «писко сауэр», излюбленным местным коктейлем, для которого смешивают чилийскую виноградную водку с соком лайма, сахарным сиропом и белками перепелиных яиц. Здесь же были и многие журналисты, которые не имели ни малейшего понятия о том, что прямо у них под носом шли важные переговоры. В какой-то момент к нашему столику подошел замечательный журналист «Нью-Йорк таймс» Марк Ландлер и протянул нам два бокала «писко сауэр». Кто сказал, что дипломатия не может быть одновременно полезной и приятной? Я улыбнулась и приняла бокал. Чжан Есуй вежливо последовал моему примеру. И, наслаждаясь перуанским национальным коктейлем, мы достигли окончательной договоренности по вопросу санкций.

Совет Безопасности ООН принял резолюцию номер 1929, результат голосования: 12 голосов за, 2 голоса против. Резолюция предусматривала самые жесткие санкции за всю историю существования Ирана, которые были направлены против Корпуса стражей Исламской революции, поставок вооружения Ирану и соответствующих финансовых операций. Только Турция и Бразилия, по-прежнему недовольные своим сорвавшимся дипломатическим маневром, проголосовали против. Ливан в результате оказанного на него в последнюю минуту давления с моей стороны, а также со стороны вице-президента Байдена и министра транспорта Рэя Лахуда, уважаемого американца ливанского происхождения, воздержался. Я позвонила президенту Ливана Мишелю Сулейману за несколько часов до голосования из Колумбии и убедила его не голосовать против резолюции, что он был склонен сделать, исходя из политических потребностей своей страны. Я знала, что данное решение далось ему непросто, и была довольна тем, что Ливан воздержался.

Резолюции было далеко до совершенства (достижение консенсуса с Россией и Китаем все же потребовало определенных компромиссов), но я горжусь тем, чего мы достигли. За годы руководства президента Буша Ирану удавалось манипулировать великими мировыми державами, сталкивая их друг с другом, и избегать серьезных международных санкций за свои действия. Администрация президента Обамы смогла изменить эту традицию.

Несмотря на наш успех, я знала, что это было только начало. Резолюция ООН предоставила возможность Соединенным Штатам и другим странам вводить новые, гораздо более жесткие односторонние санкции. Мы активно отработали совместно с лидерами конгресса все необходимые процедуры, и вскоре конгресс одобрил закон, который еще сильнее ударил по экономике Ирана. Наряду с этим я обсудила с нашими европейскими партнерами те шаги, которые они собирались предпринять.

И даже наращивая давление на Иран, мы стремились сохранить возможности по организации переговорного процесса. В декабре 2010 года я совершила визит в Бахрейн для участия в конференции по безопасности в зоне Персидского залива. Мы знали, что в этом форуме должна была также участвовать делегация иранских дипломатов. Хотя Ричард Холбрук и Джейк Салливан на предыдущих саммитах смогли свести краткое знакомство со своими иранскими коллегами, я никогда не встречалась с ними лично. Я решила воспользоваться этой возможностью, чтобы обратиться к ним напрямую. В середине своего выступления на торжественном ужине в главном зале отеля «Ритц-карлтон» я сделала небольшую паузу и сказала:

— А теперь я хотела бы обратиться напрямую к делегации, которая представляет на этой конференции правительство Исламской Республики Иран.

В зале воцарилась абсолютная тишина. Министр иностранных дел Ирана Манучехр Моттаки сидел всего через несколько участников ужина от меня.

— Почти два года назад президент Обама предложил вашему правительству прямой и честный диалог. Наше предложение все еще остается в силе, — сказала я. — У вас есть право на мирную ядерную программу. Но это право влечет за собой соответствующую ответственность. Вы должны выполнить условия договора, который вы подписали, и продемонстрировать, что у международного сообщества нет оснований для опасений по поводу вашей ядерной деятельности. Мы призываем вас сделать этот выбор ради своего народа, своих интересов и нашей общей безопасности.