Тяжелые времена

Группы переговорщиков обсудили также возможность исторической личной встречи президентов Обамы и Рухани в Нью-Йорке на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, которая должна была состояться в конце сентября. Однако в самую последнюю минуту иранцы не смогли прибыть на встречу, что указывало на то, что внутри режима продолжались раздоры и назревал раскол. Тем не менее лидеры двух стран все же смогли поговорить по телефону в то время, как Рухани на своем лимузине ехал в аэропорт, чтобы вылететь домой. Это был первый разговор такого рода с 1979 года. Мой преемник, госсекретарь США Джон Керри, встретился с новым иранским министром иностранных дел Джавадом Зарифом, и администрация президента начала извещать ключевых союзников о прогрессе, достигнутом в ходе негласных переговоров. Как результат, премьер-министр Израиля Нетаньяху предупредил нас в своем выступлении в ООН, что Рухани был «волком в овечьей шкуре».

В октябре шаги, предпринимаемые по секретному оманскому каналу связи, стали сопровождаться официальной деятельностью по линии группы «5+1» в Женеве. Американскую делегацию на этих встречах возглавляла Венди Шерман. Билл и Джейк также участвовали в них, однако они предпринимали повышенные меры предосторожности, чтобы не попасть в поле зрения прессы. Они, в частности, проживали в отдельной гостинице и пользовались служебным входом.

В ноябре госсекретарь США Джон Керри дважды посещал Женеву в надежде довести переговоры до логического завершения. Все еще оставалось достаточно много нерешенных проблем и вопросов. Запретить ли Ирану все работы по обогащению урана или разрешить продолжить обогащать уран, но до более низкого уровня, недостаточного для создания бомбы? Рухани обогащение урана даже до более низкого уровня мог бы смело записать в свой политический актив. Однако Израиль и другие страны полагали, что это было чревато созданием опасного прецедента. Кроме того, возник вопрос о том, в каком масштабе следовало смягчать санкции. Некоторые стороны выступали против предоставления Ирану любых послаблений прежде, чем он предпримет необратимые и поддающиеся проверке шаги по прекращению своей ядерной программы. Биньямин Нетаньяху саркастически заявлял, что группа «5+1» готова преподнести Ирану «соглашение века» на блюдечке с голубой каемочкой.

Керри и Венди при поддержке со стороны президента Обамы продолжали реализацию своего курса, поэтому нам вместе с нашими партнерами удалось выработать компромисс. Иран соглашался ликвидировать свои запасы высокообогащенного урана и в дальнейшем обогащать его только до 5 % (что намного ниже уровня оружейного урана), остановить тысячи центрифуг, в том числе все центрифуги нового поколения, разрешить инспекции провести работу на местах и прекратить деятельность новых объектов, в том числе плутониевого реактора. Взамен международное сообщество планировало выделить несколько миллиардов долларов в качестве компенсации санкций, преимущественно из ранее «замороженных» иранских активов. Президент Обама и Белый дом высоко оценили это соглашение как «важный первый шаг на пути к комплексному решению проблемы» и результат многих лет терпеливой дипломатической работы и политики давления.

Когда еще в 2009 году мы заняли свои посты, международное сообщество было разрознено, дипломатия находилась в состоянии стагнации, а иранцы неуклонно шли к созданию ядерного оружия. Наша «двухвекторная стратегия» сотрудничества и давления привела к объединению стран мира и в конечном итоге заставила Иран вернуться за стол переговоров. Я все еще сомневалась в том, что иранцы согласятся с окончательным комплексным соглашением. Я слишком часто видела, как ложные надежды тают с годами, чтобы позволить себе сейчас быть оптимистичной. Но это были наиболее перспективные шаги за все это долгое время, и это стоило того, чтобы попытаться проверить, чего же все-таки можно достичь.

Хотя для того, чтобы добиться этого первоначального соглашения, потребовалось пять лет, самая тяжелая работа была еще впереди. Все наиболее спорные моменты в отношениях Ирана с международным сообществом по-прежнему остались нерешенными. И даже если вопрос о ядерном оружии в итоге был решен положительно благодаря вступившему в силу соглашению, поддержка Ираном терроризма и его агрессивное поведение в регионе все еще представляли опасность для национальной безопасности Соединенных Штатов и наших союзников.