Тяжелые времена

Американцы всегда с готовностью занимались благотворительностью. Еще в самом начале истории нашего государства Алексис де Токвиль писал о «привычках сердца», благодаря которым наша демократия стала реальностью, которые собирали вместе людей на приграничных территориях, чтобы целыми семьями возводить амбары и шить одеяла. Моя мать была одной из десятков тысяч американцев, которые отправляли посылки с гуманитарной помощью голодающим семьям европейцев после Второй мировой войны. В них были самые необходимые продукты питания: сухое молоко, бекон, шоколад и тушенка. Меня очень впечатляет высокий уровень готовности к благотворительной деятельности среди так называемого Поколения Миллениума. По данным одного из исследований, в 2012 году почти три четверти всех молодых людей в Америке добровольно принимали участие в работе каких-либо некоммерческих организаций.

И тем не менее в ходе дебатов о предоставлении помощи иностранным государствам, особенно долгосрочной помощи, а не кратковременных гуманитарных спасательных мер, многие американцы задаются вопросом, почему мы должны проявлять щедрость за рубежом, в то время как нужно еще так много сделать и внутри страны. Во времена, когда приходится сокращать бюджет и решать серьезные внутренние проблемы, сделать выбор в пользу помощи другим странам, конечно, трудно, но в этих случаях полезно иметь четкое представление о реальных фактах. Опросы показывают, что американцы существенно переоценивают уровень расходов федерального бюджета, выделяемых на иностранную помощь. В ноябре 2013 года в результате опроса, проведенного Семейным фондом Кайзера, было выявлено, что американцы в среднем полагают, что на иностранную помощь тратится 28 % федерального бюджета, и более 60 % опрошенных считают, что это слишком много. Однако на самом деле мы тратим менее 1 % бюджета на иностранную помощь. Как только люди узнают правду, оппозиционно настроенных становится вполовину меньше.

В течение многих десятилетий в нашем подходе к международному развитию существовало некое идейное противоречие. Должна ли иностранная помощь быть чисто альтруистической, только с целью помочь облегчить страдания там, где в этом была наибольшая потребность, или это должно стать частью нашей политики и помогать нам завоевывать сердца и умы в ходе широкомасштабной идеологической борьбы, такой как, например, холодная война? Или же противостоять отчаянию и отчуждению, которые разжигают современные радикальные и повстанческие движения? Президент Кеннеди вдохновил целое поколение своим призывом служить делу «борьбы против общих врагов человека: тирании, бедности, болезней и самой войны», как он выразился в своей инаугурационной речи. Однако он никогда не упускал из виду и стратегическую составляющую этого призыва. Идея создания Корпуса мира возникла во время краткой предвыборной речи, произнесенной в два часа ночи в Университете штата Мичиган в октябре 1960 года.

— Многие ли из вас, будущих врачей, готовы провести свои дни в Гане? — задал он вопрос толпе студентов, собравшихся среди ночи, чтобы послушать его выступление. — От вашего желания сделать это, а не просто прослужить один год или два года в рядах этой организации, от вашего желания пожертвовать этой стране часть вашей жизни, я думаю, и будет зависеть ответ, сможет ли свободное общество выдержать конкуренцию.

Даже в 2 часа ночи он думал о том, как международное развитие может способствовать интересам Соединенных Штатов.

Мне всегда казалось, что споры по поводу «помощи ради помощи» и «помощи для достижения стратегических целей» были, в какой-то степени, лишены смысла. Необходимо делать и то и другое. Мы с президентом Обамой были твердо убеждены, что необходимо усиливать международное развитие наряду с дипломатией и обороной как опорных столпов американского влияния, но в администрации у нас не раз происходили споры по этому поводу. Когда Белый дом начал составлять свою первую Директиву политики президента в области международного развития, я утверждала, что нам необходимо обозначить четкую связь между работой по оказанию помощи и национальной безопасностью США. Некоторые специалисты по международному развитию не разделяли моей точки зрения, но президент в конце концов согласился с тем, что стихийные бедствия, нищета, болезни и в других странах также представляют собой угрозу стратегическим интересам США.

Гаити стала ярким примером правоты этого вывода. Оказать помощь этой стране в восстановлении после стихийного бедствия было разумно и с точки зрения гуманности, и из стратегических соображений.