Тяжелые времена

Крайне важным был также фактор времени. Когда это произошло, я готовилась сама поехать в Пекин с пятидневным визитом, чтобы вместе с министром финансов Тимом Гайтнером принять участие в ежегодном Стратегическом и экономическом диалоге с нашими китайскими коллегами. Это было кульминацией кропотливой дипломатической работы, продолжавшейся целый год. Повестка дня включала множество важных и весьма щекотливых вопросов, в том числе проблему напряженности в Южно-Китайском море, провокации со стороны Северной Кореи и ряд экономических проблемных вопросов, требовавших решения, таких как переоценка валюты и нарушения прав интеллектуальной собственности. Если бы мы согласились помочь Чэн Гуанчену, китайские руководители, скорее всего, в гневе отменили бы саммит. По крайней мере, в этом случае следовало ожидать существенного снижения сотрудничества по вопросам, имевшим важное стратегическое значение.

Таким образом, я должна была выбирать между спасением одного-единственного человека, пусть даже вызывавшего сострадание и являвшегося символической фигурой, и обеспечением наших отношений с Китаем. На одной чаше весов находились основные ценности Америки и наша репутация маяка свободы и страны широких возможностей, на другой — целый комплекс наших самых насущных вопросов в области безопасности и экономики.

Взвешивая свое решение, я вспоминала диссидентов, нашедших убежище в американских посольствах в коммунистических странах во время холодной войны. Один из них, венгерский кардинал Йожеф Миндсенти, оставался в посольстве США в течение пятнадцати лет. В 1989 году Фан Личжи и его жена Ли Шусянь, китайские физики, поддержавшие акции протеста на площади Тяньаньмэнь, укрылись на территории американского посольства в Пекине и провели в нем почти тринадцать месяцев, пока, наконец, не перебрались в США. Возможность такого поворота событий в случае с Чэн Гуанченом просматривалась с самого начала.

Мне также вспомнился совсем недавний инцидент. В феврале 2012 года, всего два месяца назад, начальник полиции города Чунцин[28] Ван Лицзюнь обратился в генконсульство США в Чэнду, столице юго-западной провинции Сычуань, за помощью. До того как оказаться в опале, Ван Лицзюнь был правой рукой Бо Силая, могущественного партийного босса соседней провинции. Ван Лицзюнь помог Бо Силаю создать широкую сеть коррупции и взяточничества. Впоследствии он также утверждал, что знает о сокрытии факта убийства британского бизнесмена женой Бо Силая. Бо Силай был колоритной фигурой и восходящей звездой Коммунистической партии Китая, но его масштабные злоупотребления властью, включая предполагаемое прослушивание телефонных разговоров председателя КНР Ху Цзиньтао, встревожили руководителей в Пекине. Началось расследование деятельности как Бо Силая, так и Ван Лицзюня. Опасаясь, что он закончит свою жизнь так же, как и отравленный британский бизнесмен, Ван обратился в наше генконсульство в Чэнду, заявив о готовности все нам рассказать.

Пока он находился в генконсульстве, силы безопасности, лояльные Бо Силаю, окружили здание. Это был весьма напряженный момент. Ван Лицзюнь не был диссидентом, защищавшим права человека, но мы не могли просто передать его в руки тех, кто ожидал его снаружи. Это означало бы для него смертный приговор, поэтому мы продолжали укрывать его в генконсульстве. Наряду с этим мы также не могли оставлять его у себя навсегда. Поэтому, уточнив у Ван Лицзюня его требования, мы обратились к центральным властям в Пекине и предложили, чтобы он добровольно сдался, если власти согласятся выслушать его показания. Мы даже не предполагали, насколько скандальной окажется эта история и насколько серьезно Пекин отнесется к ней. Мы договорились не разглашать информацию по данному вопросу, и китайская сторона была нам признательна за проявленную нами сдержанность.

Вскоре начался эффект домино. Бо Силай был отстранен от власти, а его жена была признана виновной в убийстве. Даже жесткая китайская цензура не смогла предотвратить этот громкий скандал, и он подорвал доверие к руководству Коммунистической партии Китая в непростое для него время. Президент Китая Ху Цзиньтао и премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао были намерены в начале 2013 года передать власть новому поколению руководителей, и им очень хотелось, чтобы это был плавный переходный период, а не потрясение общенационального масштаба в связи с выявленной официальной коррупцией и внутрипартийными интригами.

И теперь, спустя всего два месяца, нас ожидало очередное испытание, и я знала, что китайское руководство было раздражено более, чем когда-либо.

* * *