Тяжелые звезды

Говоря об этнических чеченцах, следует вспомнить не столько кавказские войны, сколько историю многовековой жизни всего вайнахского народа, частью которого они являются. Защищая собственное пространство на перенаселенном Кавказе, они выработали свой стиль жизни, который предусматривал относительное равенство всех чеченцев, их взаимовыручку в момент опасности и верховенство военной славы. Подобно многим горским народам, им свойственно, помимо общепринятых, возводить в ранг доблести такие человеческие качества, как смекалку и смелость, проявленные при добыче чужого добра или при захвате заложника. Там всегда будут поняты мотивы кровной мести. Никто не осудит за обман или воровство, если их жертвами были уроженцы чужой земли. В общем, все то, что, являясь предметом отвлеченных исследований этнографов и историков, нормальному жандармскому генералу, ответственному за порядок на вверенной ему территории, вовсе не кажется забавным и любопытным. Такую народную удаль он называет дерзостью, такие мечты — умыслом, такие набеги — преступлением… И надо правильно понять его позицию: об абреках лучше читать в исторических романах, а не встречаться с ними в реальности на узкой горной тропе.

* * *

Вот и теперь чеченцы на все предпринятые экономические санкции ответили привычными для себя набегами на сопредельные территории России. Почувствовав очевидную слабость федеральной власти, они с весны 1994 года стали захватывать заложников в обмен на денежный выкуп. Первое же нападение, совершенное в Минеральных Водах, когда бандитов в конце концов с деньгами выпустили из аэропорта, их так вдохновило, что теперь они принялись захватывать заложников именно в этом аэропорту, словно по расписанию — каждый последний четверг месяца.

Нащупали они слабое место: всякий раз власть сдавалась, выпуская террористов невредимыми. В первом случае деньги вроде бы отняли, во втором — вернули лишь частично, не досчитавшись огромной суммы в долларах. Для тех, кто не помнит, уточню: счет шел на миллионы, а схема нападения была отработана до мелочей и чрезвычайно проста в исполнении. Захватывался самолет или автобус с пассажирами, выдвигались финансовые и технические требования. Словно из кассы, следовал расчет денежными мешками, а предоставленный бандитам вертолет, члены экипажа которого продолжали оставаться в заложниках, улетал в сторону Чечни…

Никакой политики тут не было: террор становился источником надежного заработка, а потому не было отбоя от желающих попробовать себя в этом промысле. Как, впрочем, не находилось среди некоторых генералов охотников взять на себя ответственность за проведение жесткой силовой операции, которая раз и навсегда положила бы конец этому воздушному бандитизму.

Понимаю их осторожную логику: лучше отдать несколько миллионов долларов и обойтись без жертв среди пассажиров и участников контртеррористической операции, чем рисковать неизвестно за что. Вот эта безвольная позиция и послужила причиной тому, что каждый последний четверг месяца в минераловодском аэропорту теперь по заведенному распорядку пересчитывали доллары и готовили в заложники экипаж вертолета. Даже странно, что бандиты еще утруждали себя захватом людей и переговорами. Кажется, и без этого федеральная власть была готова на все, лишь бы не обременять себя обязанностями по вооруженной защите своих граждан от обнаглевших террористов.

В конце июля 1994 года я находился в командировке во Владикавказе и, закончив дела, собирался на следующий день улетать в Москву. Где-то в 16.00 — я как раз проводил совещание с офицерами нашей войсковой оперативной группы — раздался телефонный звонок из МВД страны. Меня разыскивал генерал Михаил Егоров, первый заместитель министра внутренних дел. Сообщил, что в Минводах опять чрезвычайное происшествие: три вооруженных чеченца захватили в заложники пассажиров автобуса и требуют денег и вертолет в обмен на человеческие жизни. Егоров не отдавал приказ, а советовался: «Как быть? Ты находишься на Северном Кавказе. Быть может, возьмешь на себя руководство операцией?» Я сразу же согласился, но Егорова честно предупредил: «Конечно, возьмусь, но ты имей в виду, что я их, бандитов, оттуда не выпущу!» «Ну ты там посмотри на месте…» — аккуратно заметил Михаил Константинович, и его слова можно было расценить, что он согласен со мной абсолютно.