Тяжелый понедельник

Тай расстегивал пуговицы ее шелковой блузки — медленно, одну за другой, наслаждаясь моментом и нарастающим волнением. Он не помнил, как приехал домой, как оказался в своем пентхаусе с витражными окнами. Она сама предложила свидание, позвонив, когда он был на бензоколонке в Фениксе. Увидев, что звонок от Тины, он сразу понял, что вернется в Мичиган. Все аморфные, смутные мысли о том, что он будет делать дальше, мгновенно испарились.

Когда он открыл дверь, она бросилась к нему на шею и поцеловала в губы, положив руку ему на бедро. Ее голодный, жадный поцелуй поразил Тая, лишил рассудка — во всяком случае, в тот момент. Он не ожидал этого. Но, оправившись от удивления, порывисто притянул Тину к себе. Когда она принялась стягивать с него футболку, он уже не соображал, правильно поступает или нет.

Тай снял с Тины лифчик и, прижав ее к себе, повалился спиной на диван в гостиной. После всех мук и сомнений, снедавших его все предыдущие недели, он позволил поглотить себя вселенной, состоявшей из ее лица и прижавшегося к нему тела.

Пока они целовались, Таем владела только одна мысль: Тина, ее красота сводят его с ума. Он понимал, что это клише, но это была правда. Он был зачарован ее красотой, ослеплен ею. То, что она замужем, то, что она коллега и друг, — все эти мысли придут позже, он это знал. Но сейчас он скользнул руками по ее талии и растворился в ней.

Тина ушла из квартиры Тая перед рассветом. Он еще спал, и она оделась и вышла из дома, не разбудив его. Пока Тина ехала домой, страсть ночи уступила место не только усталости, но и гнетущему чувству сожаления.

Тина всегда гордилась своей способностью поступать правильно даже в тех ситуациях, когда многие были не на ее стороне. Она защищала Мишель Робидо не столько потому, что действительно верила, что из девушки получится хороший хирург, сколько потому, что они работали в базовой больнице, а задача такой больницы учить, а не наказывать старающихся изо всех сил молодых врачей.

Когда Тина сама была резидентом, у нее вышел конфликт с наставником, величественным Джеральдом Эспозито, который написал на нее докладную: она сказала больному, что существуют и другие методы лечения, помимо того, о котором говорил ему доктор Эспозито. Тине передали, что на следующий день ей надлежит в час дня явиться в кабинет руководителя резидентуры. Буквально дрожа от страха, уверенная в скором конце своей медицинской карьеры, Тина точно в назначенный час постучала в кабинет доктора Барроу. Когда она села, доктор Барроу взял со стола докладную с рассказом о ее прегрешении.

— Знаете, что я об этом думаю? — спросил он и, не дождавшись ответа, порвал докладную пополам и выбросил в мусорную корзину.

Тина машинально проследила взглядом за полетом обрывков, а потом взглянула на шефа. Он вскинул брови, видя, как она поражена нарушением правил, происшедшим на ее глазах.

— Я нисколько не тревожусь за ваше будущее, — сказал он. — Из вас выйдет прекрасный врач. Идите и работайте.

Тина не знала, что сказать, и поэтому не сказала ничего. Возвращаясь по узкой дорожке из административного кирпичного здания в больницу, она сначала смеялась, а потом плакала, не веря своему везению.

Что бы подумал о ней доктор Барроу теперь? Она бросила Мишель в беде. Она позволила больнице вышвырнуть Мишель, когда надо было принести молодого врача в жертву юридическому Молоху. И сама она позволила себе пасть, эгоистично изменив супружеским клятвам, чувству собственного достоинства и дружбе с Таем.

Когда она вернулась домой, Марк спал, но поднял голову от подушки и внимательно посмотрел на жену, скользнувшую под одеяло. Взгляд этот был пустым и безразличным.

— Прости, — сказала Тина. — У меня была срочная операция.

Марк не ответил. Он еще несколько мгновений смотрел на нее. Неподвижное, как маска, лицо его действовало ей на нервы, лишало последних сил. Трещина в их браке появилась не сегодня, а где-то около года назад или немного больше. Они оба хорошо это понимали, но не говорили о том, как их душевная близость постепенно выродилась в бесконечные бескровные столкновения, пустые споры о том, кому забирать девочек из балетной студии, кому идти в магазин и кому вызывать водопроводчика. Но ни один из них не произносил вслух, что их брак умирает. Сказать это вслух значило признать реальность этого умирания, и тогда с этим пришлось бы что-то делать. До сегодняшнего дня ни у кого из них не хватало ни желания, ни сил сделать это первым.

Теперь, глядя на ничего не выражающее лицо мужа, всматриваясь в его мертвые глаза, Тина ощутила такой страх, что едва не вздрогнула. Она испугалась, что он заговорит об этом сейчас, когда она устала и особенно чувствует свою вину. Когда она и в самом деле виновата. Но Марк повернулся на другой бок и тут же уснул. Дыхание его стало ровным и спокойным.