Тяжесть венца

И сквозь слезы Дебора поведала ему, что Анна два дня назад вдруг пожелала поохотиться с ястребом. Дебора обрадовалась, приняв это за добрый знак, попросила Несфильда, чтобы тот не посылал с ее величеством лишних стражников, чтобы королева могла как следует насладиться охотой. С ней отправился лишь Оливер. Их не было очень долго, а затем вернулся один Оливер. Он был страшно взволнован, спросил, не появлялась ли королева в замке, и признался, что потерял ее в лесу. Как? Она послала его искать в кустах упавшего с дичью ястреба, а когда он возвратился, ее не было на месте. Он не стал чрезмерно волноваться, решив, что Анна просто захотела побыть одна, уселся под вязом и принялся ждать. Но когда прошло больше часа, он забеспокоился, стал искать ее, звать. Потом, когда уже стало темнеть, не на шутку испугавшись, он кинулся в Вудсток за подмогой. Люди с факелами искали ее по всему лесу, пока кто-то не увидел ее, бледную как привидение, медленно идущей им навстречу. Она ничего не объясняла, лишь попросила доставить ее в замок.

Дебора не сразу поняла, что произошло. Анна была невероятно бледной, подавленной и никого не желала видеть. Лишь ночью баронесса услышала, как она призывно звонит в колокольчик, а когда прибежала, королева вдруг со страшным спокойствием сказала, что упросила ведьму Ульрику вытравить плод. И теперь у нее открылось сильнейшее кровотечение.

– О, сэр Джеймс! Почему вы не поспешили!.. Вы один могли остановить ее.

– Я ездил за головой Джона Дайтона, – словно во сне проговорил Тирелл. – И я не мог ехать быстрее из-за мальчика.. Господи, я ведь привез Анне ее сына!

У Деборы вспыхнуло в глазах изумление, сменившееся страхом. У Тирелла было окаменевшее лицо, и она решила, что он, наверное, помешался. Лишь когда она увидела сидевшего в дальнем конце зала притихшего подростка, она сама растерялась, а когда он приблизился, слабо вскрикнула, прикрыв рукой рот.

– О Пресвятая Дева! О небесные ангелы и святые угодники! Этого не может быть!

– Это Дэвид Майсгрейв, – кладя руку на плечо ребенка, сказал Тирелл. – Он не погиб. Дайтон все это время прятал его в своем замке.

Лицо Деборы было все еще залито слезами, но она улыбнулась.

– Господи Иисусе! Как похож! Надо немедленно отвести его к королеве. – Она просияла, но уже в следующий миг закусила губы и закрыла ладонями лицо, и стала раскачиваться из стороны в сторону.

В это время на лестнице, ведущей в зал, послышались медленные шаги, мелькнул отблеск света. С факелом в руке, сгорбившись, медленно вошел Оливер. Он казался очень старым, двигался тяжело, пошатываясь и задевая своим крюком за стены.

– Тирелл? Ты здесь… – без интонации проговорил он.

Вставив факел в подставку в стене, он отвернулся И стоял, ни на кого не глядя. В этот миг к нему приблизился Дэвид.

– Оливер? Оливер Симмел? Я помню тебя. Ты из Нейуорта.

Рыцарь медленно поднял голову. Посмотрел на мальчика пустыми глазами Потом взгляд его остановился на сверкающей ладанке на груди. Зрачки его чуть расширились. По лицу прошла тень.

– Дэвид? – Он перекрестился крюком. – Ты пришел за душой своей матери?

Но внезапно он грубо выругался, схватил мальчика здоровой рукой за плечо и повернул к свету.

– Боже Всемогущий! Да ведь это же юный лорд Майсгрейв!

Он взлохматил ему волосы, судорожно обнял, а затем вновь стал жадно рассматривать.

– Силы небесные! Как это может быть?

Анна с опущенными веками лежала на взбитых подушках. В комнате царил мрак, но возле ее постели на высокой треноге горела свеча, и казалось, что королеву окружает мягкое золотистое сияние. Ее лицо было призрачно-бледным, по темным волосам при колебании пламени свечи пробегали тени. Анна медленно открыла глаза. Они не блестели, но казались огромными. Оливер первым приблизился к стоявшему на возвышении ложу. Губы Анны тронула улыбка.

– Оливер… Мой друг… Друг до самого конца.

Он вдруг упал на колени на ступени возвышения, застонал, вцепился единственной рукой в свои волосы и с силой рванул их.

– Простите меня! Это все я… О, если бы я ничего не сказал вам тогда, Тирелл увез бы вас…

– Тирелл… – тихо повторила Анна, чуть нахмурясь, словно что-то припоминая.

Джеймс медленно приблизился.

– Моя королева…

Она без всякого выражения долго смотрела на него.

– Джеймс… Ты вернулся…

– Я… Я привез тебе голову Дайтона.

Она смотрела на него, словно не понимая. Потом губы ее дрогнули.

– Джеймс, простишь ли ты меня когда-нибудь? Простишь ли, что я убила наше дитя?

У него опустились руки. Страшный сверток с глухим стуком упал на плиты пола.

– Анна… Я так люблю тебя!.. Ты должна жить ради тех, кто тебя любит. Ради своего сына…

Он вдруг замолчал, колеблясь. Но нет! Он должен сообщить ей, что случилось.

– Дэвид, подойди.

Он взял мальчика за плечи.

– Я убил негодяя, скрывавшего его от вас. И теперь в Нейуорте будет править новый Майсгрейв. Дэвид жив, Анна!

Ресницы королевы дрогнули, в глазах появился блеск. Каким-то чудом она приподнялась и сумела сесть. И улыбнулась, став вдруг удивительно прекрасной, прежней Анной Невиль.

Дэвид кинулся к ней.

– Это она! Это мама!