Тяжесть венца

Анна даже не ожидала, что ее так растрогает встреча с Оливером. С тихой полуулыбкой глядела она на его костистое, иссеченное шрамами лицо сурового воина, лицо верного друга.

– Почему ты мне ничего не рассказал тогда в нашу последнюю встречу в Мидлхеме? Ведь ты уже все знал! Как ты мог оставить меня в лапах такого чудовища, как Дик Глостер?

Оливер ничего не ответил. Сидя подле ложа Анны, он держал ее тонкую, почти прозрачную руку. Он не напомнил ей, что тогда она уже ждала ребенка и была связана с горбуном супружескими узами. И сейчас, глядя на ее изможденное лицо с запавшими щеками, на ее бескровные губы и страдальческие глаза, он понял, что случилось самое страшное – все муки ада она познала здесь, на земле.

– Почему вы не позвали меня, леди Анна? – В его голосе звучали боль и тоска. – Ведь я просил вас об этом. О, если бы вы знали, как долго я искал вас, когда поползли слухи о вашей болезни!

– Ты сделал для меня большее, Оливер, – мягко улыбнулась Анна. – Ты был с моей девочкой, ты оберегал ее.

– Теперь ее будет оберегать граф Хантингтон. Но позволит ли моя королева быть с ней и дальше служить ей?

Анне больно было признаться, как ей необходимы именно сейчас его помощь и защита.

– Король воспрепятствует… – едва слышно прошептала она.

– Он не позволил бы мне состоять и при Кэтрин, если бы знал, что один из свиты Херберта родом из Нейуорта. Но я научился не попадаться ему на глаза. Просто надо получше прятать железный крюк под перчаткой. Теперь же, когда Джон Несфильд набирает отряд, я могу вступить в него. Только не отсылайте меня, моя госпожа! Если бы вы знали, сколько раз я проклинал себя за то, что не остался с вами, когда вы по ошибке связали свою жизнь с человеком, повинным в гибели барона Майсгрейва.

И он поведал ей, как первым понял, что с падением Нейуорта дело нечисто. Подозрения возникли, еще когда он расспросил отца Мартина о том, почему Ричард не допускал помощи к Нейуорту. Позже он окольным путем узнал, что Глостер посылал гонца к Перси в Воркворт с приказом не вмешиваться в события в Ридесдейле. Было и странное сообщение Дугласа, что Глостер и Олбэни заключили договор, посулив шотландцам голову Майсгрейва. Те же Флетчеры рассказали, что герцог Глостер велел перехватывать всех гонцов из Нейуорта. Вскоре он понял, что кто-то помогал шотландцам и внутри замка. Один из бочонков с порохом странным образом исчез из хранилища, и в ту же ночь произошел взрыв у стены. Кто-то испортил подъемный мост и убил охранников. Первое подозрение Оливера пало на Дайтона, когда он увидел его беседующим в саду с Глостером уже на другой день после падения замка. Оливер вспомнил, как Джон уезжал из Нейуорта за несколько дней до тех роковых событий. Были и еще странные события: запертая казарменная башня, выстрел в Дугласа, когда тот предложил нейуортцам в случае сдачи сохранить им жизнь, непонятная смерть нескольких защитников Нейуорта – как будто от действия яда. Сказалась и его собственная неприязнь к Дайтону, и то, как вела себя Патриция, которая с самого начала заподозрила в Джоне Дайтоне врага. Позже, много позже, когда девушка ушла на болота к колдунье и та научила ее своему искусству, Патриция рассказала Оливеру все, что произошло той ночью, словно видела все своими глазами. Открыла даже то, что именно Дайтон зарубил Гарольда Язычника. Но кого-то, утверждала она, Дайтон спас, когда спускался утром по стене… Патриция не могла разглядеть спасенного.

Анна проговорила с Оливером до сумерек. Королева даже поведала своему другу, как убила Фореста и столкнула со стены Дайтона, искалечив его, и Джеймс Тирелл освободил его от службы. При имени Тирелла Оливер брезгливо поморщился.

– Еще один из палачей горбатого Дика. Он просто спас своего подручного Дайтона.

Анна вдруг почувствовала, что не смеет посмотреть Оливеру в глаза, и постаралась перевести разговор в другое русло.

В этот миг появилась взволнованная Дебора.

– Король! Ради всего святого, сэр Оливер, идемте отсюда!

Возможно, потому, что общение с нейуортцем придало Анне сил, когда вошел Ричард, она сидела спокойно, облокотясь о подушки и глядя на него с ненавистью. После воспоминаний старые раны в душе словно заново кровоточили.

Король же любезно осведомился, как здоровье супруги, и, не получив ответа, невозмутимо уселся возле ее ложа и принялся рассказывать о помолвке Кэтрин и Уильяма. С недоумением заметил, что Херберт слишком поспешил покинуть Лондон. Вероятно, юноше просто надоело играть роль придворного и он рвался проявить свои способности правителя в Южном Уэльсе.

– Как вы находите Элизабет Йоркскую? – неожиданно сменил он тему. – Эта юная леди – совершенство! Сама юность, здоровье и красота. Поистине она достойна трона.