Тяжесть венца

– Ваша дочь?

Анна помолчала мгновение. Она не хотела давать Уильяму Херберту новый повод презирать ее.

– Давайте-ка я тоже спою, Уил. Видит Бог, мой голос не столь хорош, как ваш, но песня развеет мою печаль.

Когда она заиграла, Уильям даже приподнялся. Это была не меланхолическая музыка придворных покоев, а дразнящая, острая песенка простонародья:

Священник под вечер заехал в село,
Отведал перцовой и тминной
И к полночи еле уселся в седло,
Спиной к голове лошадиной…
Куда подевалась твоя голова?
Чтоб черт подцепил тебя вилкой!..
И как без нее ты осталась жива,
Пока я сидел за бутылкой,
Которая булькает: буль, буль, буль…

– Святые угодники! – поразился молодой Херберт. – Откуда вы, сиятельная дама, взяли эту песню? Хотя… – Он хмыкнул. – Я и забыл, что дочь Уорвика выросла в обозе его армии.

Анна не обиделась. Старая мелодия каким-то чудом развеяла ее тоску, и она продолжала негромко напевать своим низким хрипловатым голосом нехитрый мотивчик:

Напившись, лошадка поела травы.
Священник подумал: «Не худо.
Не трудно скакать, если нет головы,
Но пить через хвост – это чудо».
Но тут он свалился на камень речной
И с каменной жесткой подстилки
Сказал: «Голова! И как раз надо мной.
Найди-ка ее без бутылки!
Которая булькает: буль, буль, буль…

Анна хлопнула ладонью по струнам и оборвала пение.

– Нет, эту песню я выучила не в армии Делателя Королей. Ее пели солдаты в замке Нейуорт. В самом прекрасном замке на свете.

Неожиданная теплота ее слов поразила молодого Херберта. Он смог лишь по-мальчишески упрекнуть ее:

– Что же вы не едете в этот замок?

Анна вздохнула.

– Не могу!

И тут Уильям неожиданно придвинулся к ней. Лунный свет озарил его лицо, и Анна увидела, как блестят глаза юноши.

– Вас не пускает герцог Глостер?

И, прежде чем она нашлась, что ответить, торопливо проговорил:

– Да, я знаю, это так! Теперь и вы его пленница, как и я. Он заполучил ваши земли, а вас станет держать тут, словно в заточении. Ричард Глостер очень скоро добьется власти над всей Англией. Ходят слухи, что не без его участия так своевременно захлебнулся в сладком вине Джордж Кларенс, как только стало известно, что король не желает смерти брата.

– Молчите, Уильям! Побойтесь Бога. Не стыдно ли вам верить нелепым слухам и клеветать на человека, который был вашим опекуном все эти годы?

Она увидела, как его зубы сверкнули в недоброй улыбке.

– Вы ведь не вчера родились, миледи Анна Невиль. И разве вам неведомо, как выгодно быть опекуном наследников состоятельных семей?

– Герцог Глостер достаточно богат, чтобы не опускаться до этого.

И снова этот мальчишка дерзко улыбнулся.

– Я считал, что сэр Ричард вынудил вас стать его женой. А оказывается, прекрасная Анна Невиль влюблена в своего колченогого мужа!

Анна вздохнула.

– Не ко всем же Господь был так милостив, как к вам, Уильям, и не всех наделил ангельской внешностью. Однако герцог Глостер не заставлял меня стать его женой. Он стал моим другом, он сделал для меня много доброго, а женщина не должна быть одинокой в этом мире. Она нуждается в защитнике и покровителе.

– Что ж, тогда так и сидите тут… На привязи у Глостера. Вы сказочно обогатили его, миледи, вы принесли ему славу. И теперь вы под его защитой. Очень надежной защитой. Не менее крепкой, нежели стены Тауэра! Странно только, что вы столько лет не боялись жить без защитника.

– А я и не жила одна. У меня был защитник.

При этом герцогиня так горестно вздохнула, что уже собиравшийся покинуть ее Уильям, невольно задержался на выходе из беседки.

– Как вас понимать?

Но Анна ничего не ответила. Ушла.

Этой ночью, как некогда в стенах монастыря Сен-Мартин Ле-Гран, она проснулась от собственного крика. И когда перепуганные фрейлины, дежурившие у ее покоев, вбежали в опочивальню, то увидели свою госпожу сидящей на кровати с мертвенно бледным лицом и в слезах.

– Снова этот кошмар… – только и смогла простонать Анна. – О Матерь Божья, дай мне силы! Опять я ищу и не могу найти тело своего мальчика…

Хорошенькая манерная Джеральдина Нил совершенно растерялась и с перепугу расплакалась. Более хладнокровная Эмлин Грэйсток не удержалась от вопроса:

– Госпожа моя, о каком мальчике вы говорите?

– Ее светлость имеет в виду дитя, которое, с Божьей помощью, готова понести от своего супруга.