Тяжесть венца

– Она не похожа и на вас, моя дорогая. Ее темно-карие глаза указывают скорее на кровь Йорков, чем Невилей. К тому же у Кэтрин покладистый нрав, они очень сдружились с Джоном, и ни у кого не вызывает сомнений, что они брат и сестра. Впрочем, ни у кого и не было причин усомниться в моих словах. Вы должны быть благодарны мне, Анна. Я дал девочке семью. Я вернул ей отца и брата.

«Но лишил матери».

Позже она нашла детей в саду. Кэтрин и Джон играли у небольшого пруда с Пендрагоном. Девочка с восторгом кинулась к матери.

– Я соскучилась, я так соскучилась, – твердила она, прильнув к Анне. Но тут же принялась взахлеб рассказывать о короле, Лондоне, о своей подружке принцессе Сесилии, перемежая слова поцелуями и выражениями восторга. Анна откинула со лба девочки завитки волос.

– Ты довольна тем, что герцог Ричард объявил тебя своей дочкой?

Кэтрин взглянула на мать так, словно та не разумеет самых простых истин.

– Но ведь вы поженились, мама. И теперь он мне как отец, а Джон как брат.

Она выглядела очень довольной собой. Ричард Глостер, судя по всему, пользовался у нее неограниченным доверием, и она охотно согласилась скрыть от всех то, что когда-то у нее был другой отец, а нынешняя герцогиня Глостер – ее мать. Чтобы стать принцессой, она обещала молчать о своем прошлом.

Джон Глостер, поначалу нерешительно топтавшийся в стороне, подошел ближе. Он явно завидовал девочке, которая так вольно держится с женой его отца. Когда Анна повернулась к нему, он застенчиво улыбнулся ей. У него была открытая улыбка, а на щеках – две очаровательные ямочки.

«Он кого-то напоминает мне», – подумала Анна, невольно тронутая доверчивостью этого ребенка, с детства лишенного матери.

В этот момент Кэтрин, сидевшая на коленях у Анны, тихонько охнула.

– Матушка, матушка, погляди туда!

Анна проследила за взглядом дочери. В конце аллеи появился, направляясь в их сторону, Уильям Херберт.

– Разве ты не встречала его в Понтефракте? Это же Уильям Херберт, граф Пемброк.

– Нет, матушка, я вовсе не то имела в виду. Поглядите, Христа ради – это же настоящий Тристан!

Анна не сразу поняла, о чем говорит дочь. Но юный Херберт – высокий, широкоплечий, с длинными золотистыми волосами, в богато расшитом пурпуане, стянутом в талии, в черных, облегающих стройные ноги трико и в самом деле поразительно напоминал миниатюру из «Смерти Артура». Анна невольно подивилась тому, как ее дочь сразу заметила это, затем взглянула на обомлевшую Кэтрин и засмеялась.

– Тебе нелегко будет стать его Изольдой, моя дорогая. В него влюблены почти все дамы при дворе, к тому же он помолвлен с Мэри Вудвиль, сестрой самой королевы.

– Правда? С этой заносчивой кривлякой? У нее длинный нос. Джонни, ведь правда, у Мэри Вудвиль длинню-ю-ю-щий нос?

Но мальчик не ответил, а бросился навстречу Уильяму. Похоже, он хорошо его знал, да и юноша весело встретил сына герцога.

Кэтрин же при виде Уильяма вспыхнула и потупилась. Она едва ответила на шутливое приветствие юноши и, прильнув к матери, украдкой поглядывала на него из-под ресниц.

Уильям встретился с Анной взглядом.

– Выше всяческих похвал. А улыбка у нее ваша.

Анне не удавалось растормошить дочь, но тут помог Джон. Он так панибратски держался с Уильямом, лез к нему на плечи, толкал его и дурачился, что и Кэтрин вскоре присоединилась к игре. А спустя несколько дней она уже хвостиком бегала за Уильямом, и Анне даже пришлось извиняться за ее навязчивость.

– Она очарована вами, Уил. Будьте к ней снисходительны, но учтите: если дадите Кэтрин помыкать собой, – вы пропали.

– На все воля Божья, – отшучивался юноша.

Ричард оставался в Мидлхеме. Он осмотрел замок и нашел, что Анна прекрасно справилась с задачей вернуть поместью жилой вид. Внес он и свою лепту в украшение залов: среди ковров и гобеленов развесили начищенное оружие и щиты, а в простенках между пилястрами главного зала появились прекрасно выделанные оленьи и кабаньи головы. Резные тумбы украсились серебряными сосудами, с хоров свисали пестрые вымпелы и стяги, а в больших вазах ежедневно меняли цветы.