Тяжёлый жезл маршала Ерёменко (СИ)

Андрей Иванович писал свою поэму собственной кровью, неоднократно пролитой за любезное его сердцу Отечество. А сколько раз за войну был ранен оригинальный бумагомаратель, взявший аж 7 Сталинских премий, после чего со спокойной совестью обливавший вождя грязью из "глаз человека своего поколения"?.. У них так вообще принято, изданы даже целые книги - руководства как поступать в повседневной жизни. Вспомним давние слова Спасителя - по плодам их узнаете их!

После войны непревзойдённый поэтический титан Бунин, раскусив подлую суть назойливо посещавшего писателя "сына княжны Оболенской", швырнул в лицо этому новоявленному "поэту" свой разорванный советский паспорт. Великий Бунин не пожелал иметь ничего общего с мелким гуттаперчевым человечком, который нагло корчил из себя воина - победителя, раздуваясь до размеров дирижабля.

Из откровений Симонова понятно, что этого картавого писюна больше всего не устраивал факт поднятия темы о Великом Переломе Великой Войны русским человеком, державшим в своих руках живое трепетное сердце сражающегося Сталинграда, который знал уникальные подробности сражения, очень живо и образно их передал почти пушкинским поэтическим слогом. Понятно, что конкурировать с такой сильной полновесно - исторической вещью его оригинально выдуманные вирши про сына артиллериста, или про дороги смоленщины явно не могли. А так проникновенно - правдиво написать о Сталинграде сам "поэт", понятное дело был не в состоянии, хотя тема была весьма перспективной.

Но по настоящему испугало Симонова как идеолога белых и пушистых узко ограниченных кругов то, что поэма находилась не в легко теряемой рукописи, или машинописи, а была любовно переписана и художественно оформлена солдатами - Сталинградцами, что само по себе делало её реликвией, ценнейшим свидетельством - подлинником главной битвы Великой Войны. Прожжённый прагматик Симонов тонко уловил, что поэма, даже не напечатанная его усилиями тогда, несомненно уйдёт в будущее помимо стараний всех его гнусных подельников, и там станет сильнейшим литературно - художественным памятником подвигу русского народа. Ерёменко это прекрасно понял. Осталось прочитать, осознать и оценить мощь и кровавую правду Сталинградской поэмы и нам.

Громыхала победным огнём и рёвом танковых моторов Курская битва. А Андрей Иванович после лечения в госпиталях наводил порядок на Калининском Фронте, стоявшем в глубокой обороне у неприступных по мнению немцев, Смоленских Ворот. Эти ворота Сталинской волей должны были с треском распахнуться в Европу, открывая Красной Армии прямую дорогу в логово фашистского зверя. Вождь перед Тегеранской конференцией поехал именно туда - в район Смоленских Ворот. Несомненно стратегическое предвидение Сталиным ключевого момента предстоящей схватки. Но была и ещё одна, чисто личная мотивировка, проложившая заключительный маршрут поезда Верховного Главнокомандующего подо Ржев, на станцию Мелихово.

В ночь на 2 августа он вызвал к себе в кабинет заместителя наркома НКВД комиссара госбезопасности 2-го ранга Ивана Серова и коротко приказал к утру подготовить поездку в штаб Западного Фронта. Причем обеспечить такую степень секретности, чтобы об этом не знал даже начальник личной охраны - комиссар госбезопасности 3 ранга Николай Власик. Маршрут был сообщён Серову по частям. Сначала - Юхнов, что в 210 км на юго-запад от Москвы по Варшавскому шоссе. Далее - Гжатск (ныне Гагарин), в 130 км на север от Юхнова, в 180 км на юго-запад от столицы. Оттуда - через Вязьму и Сычевку, без остановок в них - в Ржев (230 км на северо-запад от Москвы).

Личная мотивировка поездки заключалась в том, что Сталин не был сыном сапожника, как трактует пожелтевший официоз. Отцом Иосифа был великий русский путешественник, географ и генерал-майор русской разведки Николай Пржевальский. Его имение - Слобода, расположенное недалеко ото Ржева уже год было на линии фронта. Полностью освободить дорогое для Сталина памятное место было поручено войскам Калининского Фронта.

3 августа вся Слобода была освобождена войсками 43 Армии. Руководил боем сам Командующий Фронтом - Андрей Иванович Ерёменко. Сталин встретился с ним 5 августа не в штабе Калининского Фронта, а в скромном деревенском домике в предместье Ржева, что не оставляет сомнений в чисто личной мотивировке этой поездки для Верховного.

Вспоминая ту встречу в деревне Хорошево, Ерёменко позже восторженно писал о Сталине (журнал "Огонек" ╧ 8, 1952 год): "Я, конечно, присутствовал на именинах в день рождения салютов, которые до сих пор гремят в нашей стране по празд╛никам, но моя роль в этом деле была скромная, творцом салю╛тов был лично товарищ Сталин.

Действительно, как и распорядился Верховный Главноко╛мандующий в 24 часа 5 августа 1943 года в городе Москва, сто╛лице нашей Родины был дан первый салют доблестным войскам, освободившим Орел и Белгород. Войска стали явственней чув╛ствовать одобрение и благодарность народа. Салюты воинов звали на новые подвиги.

С этого времени каждый значительный успех советских войск Москва отмечала салютами побед.