Тяжкий груз (СИ)

Когда шлюзовая камера открылась, они увидели ту самую тьму, которая не выдавала в себе признаков звезд и таила неизвестность. Радэку и тут стало бы немного не по себе, но его голова слишком громко гудела от злости. Луч света сорвался с его плеча и через несколько метров разбился о громаду инертной металлической массы, отгородившей двух маленьких человечков от остальной части вселенной. Если в космосе можно было ощутить чувство тесноты, то десятиметровый зазор между двух дрейфующих валетом кораблей был самым подходящим для этого местом. Он смотрел вперед, пытаясь представить свои дальнейшие действия, но на деле лишь продолжал мечтать о том, чтобы исторгнуть на Эмиля слова, которыми был переполнен его рот. Он мечтал напомнить ему, что впереди их может поджидать лишь смерть, что им спасать некого, что они сами рано или поздно могут умереть в космосе, и меньше всего на свете ему бы хотелось, чтобы какой-то самодовольный выскочка красовался перед камерой рядом с его могилой. Под его скафандром ползали мурашки от мысли, что все это может оказаться напрасным. Люди в космосе не должны умирать, они просто не имеют на это морального права. Любой труп в космосе — это лишнее напоминание о том, что человек не создан для космоса и должен путешествовать по галактике лишь верхом на гигантских шарообразных камнях. Любой труп в космосе — это огромное давление на самую больную мозоль всего современного человеческого рода. А еще любой труп в космосе когда-то был живым человеком, не дождавшимся конца своего контракта. С этими тяжелыми мыслями Радэк несколько раз дернул себя за страховочный фал и шагнул туда, где не существовало понятия тяжести.

Прыжок с одного корабля на другой требовал сосредоточенности, особенно когда этот прыжок совмещался с резким переходом из искусственного притяжения в невесомость, и внутренности переворачивались вверх ногами, а вестибулярный аппарат утрачивал связь с реальностью. Он нырнул, не рассчитав сил, и лишь когда почувствовал всем телом жесткую встречу с металлической обшивкой, у него сработал хватательный рефлекс, и его тело повисло на скобе, все еще не определившись, куда оно должно падать. Эмиль что-то ему сказал, но Радэк не разобрал слов. Все его мозговые клетки были заняты хоровым пением — они хором пели его телу приказы немедленно собраться, крепко упереть взгляд в освещенную часть обшивки и, наконец-то, закрепиться на том, что осталось от неизвестного судна. Краем глаза он улавливал вспышки света — Эмиль, как всегда, чувствовал себя в невесомости, словно рыба в воде, играючи покоряющая затонувшую подводную лодку. Подтянувшись к поручню Радэк приложил усилия, и вся вселенная вокруг него перевернулась на сто восемьдесят градусов. Магнитные подошвы нашли, к чему прилипнуть, и вот оба техника уверенно встали на ноги

— Самое легкое позади, — ободрил его шлемофон. — Ленар, мы готовы. Выпускайте швартовы.

— Выпускаем швартовы, — ответил Ленар.

На космических кораблях были тросы самых различных диаметров и назначений, и швартовы по праву заслуживали называться королями тросов. Жилистые стальные щупальца, которые медленно и в чем-то угрожающе начали вырастать из корпуса буксира Ноль-Девять, нельзя было назвать иначе, поскольку лишь они были предназначены для того, чтобы стягивать между собой две массы в десятки тысяч тонн, и при этом не лопаться, словно резинки. Эти тросы были настолько жесткими, тяжелыми и неповоротливыми, что в лебедках были предназначены отдельные приводы для разматывания катушки, что с точки зрения стороннего наблюдателя делало их практически живыми и своевольными. От вида того, как из тени вдруг выплывает восьмерка стальных космических анаконд, неподготовленный человек рискует стать заикой либо, если он уже заика, вылечиться от заикания. Лебедки выталкивали их медленно и аккуратно, но даже этого хватило, чтобы звук их удара о борт было слышно прямо сквозь магнитные подошвы. Радэк оценил расстояние до ниши, в которой таился швартовочный рым, и сказал:

— Ирма, недолет около шести метров.

— Ничего не могу поделать, — ответила Ирма извиняющимся тоном, — Очень сложно попасть в цель без маркеров.

— Ладно, — хлопнул он себя по карману и убедился, что моток отражающей ленты все еще при нем, — Сейчас будут тебе маркеры.