Тяжкий груз (СИ)

Она всячески убеждала себя в этом, сбрасывая со счетов тот факт, что именно она чаще всего была в эпицентре различных беспорядков на корабле. Но ведь она ни разу не сделала ничего серьезного, правда? Подумаешь, иногда она повышала голос, проносила кофе на мостик, один раз напилась в стельку в рабочее время и однажды чуть не переспала с коллегой. Если Ленар решил, что она готова занять его место, значит она готова. От чего же тогда вся эта тревога и чувство, что из-за горизонта к ней приближается что-то ужасное? Возможно, так чувствуют себя люди, которых врачи обрадовали новостью о том, что они никогда не состарятся. Но Вильма была здорова, просто слегка эксцентрична и, возможно, принимала некоторые вещи слишком близко к сердцу. Так или иначе, из нее получится неплохой капитан. Ведь получится? Получится, безмолвно ответило ей отражение в зеркале.

Ей требовались усилия для того, чтобы думать о работе. Возможно, ее отвлекала от мыслей нарумяненная голубоглазая блондинка, чмокнувшая только что накрашенными бледно-алым губами по ту сторону зеркальной глади. Вильма знала, что это не так, но предпочитала сосредотачивать внимание на блондинке. Чего же ей не хватает в жизни? Да всего хватает, в том-то и проблема, ответила она себе и приказала лицевым мышцам натянуть такую улыбку, чтобы у нее отвалилась верхняя часть головы. Улыбка была фальшивой, но это было достаточно, чтобы сбросить с ее лица около пяти лет. Она немного поправила златовласые пружинки, лежащие на своих плечах, и вздрогнула от звука шипящей двери, будто кто-то ее поймал за воровством. Окружающая ее и ее отражение вселенная вновь материализовалась. Она вспомнила, что вот уже минут двадцать крутится перед зеркалом в комнате отдыха, мысленно гоняя себя по замкнутому кругу. Все же на всем корабле она была не настолько одна, как ей бы хотелось.

— Прихорашиваешься? — спросил Радэк.

Не было ничего экстраординарного в том, что человек принес в комнату отдыха пластиковый кейс, но кейс в руках Радэка обильно истекал дурными предчувствиями.

— А то, — попыталась она добавить бодрости в свой тон.

— Стараешься для нашего гостя или просто хочешь выглядеть хорошо в кадре?

— Не важно, — бросила она, вновь отвернувшись к зеркалу. — Хорошо выглядеть никогда не грех.

Кейс лег на журнальный столик. Раздался щелчок.

— Хорошо, если так, — хмыкнул он. — Только помни, что он не космоплаватель и может тебя неправильно понять.

— На что ты намекаешь?

Она бросила взгляд в сторону открывшегося кейса и увидела внутри пустоту.

— Ни на что. Я говорю совершенно прямо — он может тебя неправильно…

— Что ты делаешь? — окончательно вынырнула Вильма из зазеркалья, увидев в отражении, как Радэк снял с переборки пестрящую природой открытку.

— Уборку, — невозмутимо ответил он и положил открытку в кейс.

— Но это не мусор, это же… Эй! — воскликнула она, увидев, как его рука потянулась к фотокарточке состава экипажа буксира Ноль-Девять двенадцатилетней давности, — Это же память.

— Все будет здесь, — холодно ответил он и отправил фотокарточку в кейс вслед за открыткой. — В целости и сохранности.

— Руки! — выхватила она из его пальцев пожелтевший лист бумаги, украшенный рядами красивого рукописного текста, — Это же Туриль написала.

— Вильма, это все, — указал он двумя указательными пальцами на переборку, обклеенную всевозможной «памятью», — должно переехать туда, — его указательные пальцы посмотрели в кейс. — Это временно, но так надо.

— Зачем?

— Затем, что к нам приедет человек с камерой, — проговорил он это успокаивающим тоном, словно колыбельную, и осторожно отнял у нее лист. — И он этой камерой будет пользоваться по назначению. Нельзя, чтобы он заснял все это.

— Почему?

— Не задавай глупых вопросов. Если он снимет космический корабль, обклеенный изнутри горючими материалами, вся галактика узнает, что мы олухи, которые халатно относятся к пожарной безопасности. Скажу честно, на всю галактику мне наплевать, но вот портить отношения с начальством мне бы совсем не хотелось.

Вильма стиснула челюсти так, что у нее заболели зубы. Радэк был прав, словно стоматолог, который настаивал на удалении ноющей нижней восьмерки, и ей оставалось лишь смиренно открыть рот и зажмуриться, но в данном случае рот требовалось наоборот закрыть.

— Оставь фотографию Андрея.