Тиберианец

Апатию как рукой сняло. Он вскочил на ноги, озираясь, судорожно сжимая во вспотевших ладонях самодельное копье, а напугавший его звук лишь множился, дробясь эхом.

Воображение моментально нарисовало огромную тварь, притаившуюся в кроне дерева. Сейчас спрыгнет прямо на голову, подомнет, вонзит клыки, и поминай как звали!..

Заточенный кусок металла, прикрученный к палке, уже не казался столь универсальным и грозным оружием, как хотелось бы. Это в полях, где цель видно за версту, Глеб ловко метал копье в мелких грызунов, но обладатель такого голоса наверняка перекусит оружие, как зубочистку.

Надо уходить… Но куда?.. – мысли метались без толку, всю напускную храбрость, как ветром сдуло.

Вдоль реки, куда же еще?!

Ага. А вдруг там тоже ночные хищники?! И вообще, неизвестно, кто крадется сейчас к водопою под покровом тьмы?

Клекот над головой зазвучал снова, оглушительно, отчетливо.

В разрывах туч проглянула одна из планет Ожерелья, ее холодный отраженный свет пронзил крону, искрясь в каплях воды, покрывающих листву. К своему удивлению Глеб не заметил среди ветвей очертаний невиданной твари. Если верить глазам, там вообще никого не было!

Ну не грезится же мне этот жуткий клекот?!

Надо проверить. Набраться храбрости, иначе точно буду бегать с мокрыми штанами всю жизнь. Если нервишки, конечно, выдержат.

Мысль: лезть на дерево и проверять вздорные догадки, поначалу показалась суицидной, но затем в ней нашлось рациональное зерно. Если зверя там нет, смогу побороть страх и заодно найду пристанище на ночь!..

Как частенько поговаривал дед: «старость – не радость, но и молодость – не жизнь». Это он о безрассудных порывах, на которые мы частенько растрачиваем лучшие годы. Однако, храбрецам по первости везет. Глеб просто не мог и дальше стоять в оцепенении, – он безрассудно полез на дерево.

Клекот тем временем стал попросту оглушительным. Либо зверь обладает феноменальной мимикрией, либо…

Фрайг!.. Вот же он!..

От неожиданности Глеб едва не проткнул копьем маленькое притаившееся на развилке ветвей существо.

Присмотревшись, он разглядел древесную ящерицу, – та надувала два кожистых мешка, готовясь разразиться очередной «серенадой».

Сердце билось часто и неровно. Бешеный выброс адреналина стер накопившуюся за день усталость.

* * *

Всю ночь Глеб просидел на дереве, почти не сомкнув глаз.

Дождь то усиливался, то стихал, одежда промокла насквозь, от речушки поднимался туман, иногда во тьме слышались звуки отчаянной борьбы, раздавалось рычание.

Громко перекликались древесные ящерицы. Довольно часто до слуха долетал переливчатый вой, – он стелился по подлеску, нагоняя жуть. Иногда Глебу мерещилось сиреневое свечение: так (если верить рассказам) выглядят энергоматрицы недавно погибших существ, – к рассвету они исчезнут без следа, но ночью их следует опасаться.

Первый Мир, где он родился и вырос, полнился неразгаданными тайнами. От знаний, накопленных тиберианцами, остались лишь крохи, да и те постепенно обросли домыслами.

В точности Глеб знал лишь одно: три Смещения тому назад произошло нечто страшное. Практически все тиберианцы погибли, немногие человеческие города превратились в руины, уцелели лишь отдельные деревушки, а через несколько лет обрушилась новая беда: на равнину, издревле населенную людьми, вторглись фокарсиане.

Насекомоподобные существа мигрировали со стороны гор. Повсюду возникали их инкубаторы, где в осклизлых коконах созревали боевые и рабочие особи, но климат умеренных широт пришелся насекомым не по нутру. Наступила осень, и они вдруг начали гибнуть. Сезонное похолодание выдержали лишь ашанги – выносливые и безжалостные бойцы, однако, без рабочих они не смогли поддерживать жизненные потребности инкубаторов и в конце концов отступили.

С тех пор минуло много лет.

Книга, случайно попавшая в руки Глеба, перевернула его мировоззрение. Он получил представление о технологиях, как таковых, и потому не сошел с ума от страха, когда инопланетные метаболические имплантаты самопроизвольно подключились к его организму. Он смог использовать элементарные функции кибстека, о которых читал.

И все же будущее виделось туманным, размытым. Автоматическая штурмовая винтовка системы Ганса Гервета, горсть патронов к ней, – разве это может рассматриваться, как предел мечтаний или способ изменить жизнь к лучшему?..

Небо постепенно начало светлеть. Густой туман затопил окрестности. Голод и сырость донимали все сильнее. Глеб съел последний припасенный в дорогу кусочек хлеба и слез с дерева, разминая затекшие мышцы, затем проверил нанокомп. Несмотря на занимающийся рассвет, тот продолжал исправно работать, – устройство действительно оказалось надежно защищено от губительных воздействий гиперкосмоса.

К сожалению никаких навигационных данных в кибстеке не сохранилось. Текущее положение тоже не отображалось.

…

Потеряна связь со спутниками.