Тиберий. Преемник Августа

Маробод был первым из северных царей, который на практике использовал политическую концепцию общественной организации, отличную от старой племенной системы. И он не был последним. Его успех потом был осмыслен другими. Он уже добился превосходства над свевами и маркоманами в верховьях Эльбы, с этой начальной точки он начал создание огромного царства, с центром в тех древних богемских землях, где было ядро цивилизации Северной Европы. Его южные пределы от Рааба, где находится современный Регенсбург, доходили до Дуная, достигали границ современной Венгрии и уходили на неопределенное, но значительное расстояние в глубь страны.

Не столь большое значение имели размеры царства Маробода, как сам факт его основания. Он создал и обучил практически по римскому образцу армию из семидесяти пяти тысяч человек, пеших и конных. Кроме того, у Маробода было точное понимание того, как установить свое царство в качестве постоянной вотчины. Он не собирался основывать его как романтическую авантюру, это должно было быть предприятие, основанное на строгих деловых принципах. Его армия носила оборонительный характер. Он воспитывался около Августа и воспринял теоретические основы войны и понимание значимости мира.

Если бы его царство располагалось вдали от римских границ, римляне, возможно, и порадовались бы тому, как римская цивилизация влияет на культуру с более низким развитием. К несчастью, оно находилось, как отмечали римские военачальники, на очень неудобной для римлян позиции относительно новых провинций Германии и Паннонии. Существенным было то, что оно занимает территории в верхней части долины Эльбы, так что планы римлян насчет отнесения своих границ к Эльбе, а затем до Дуная следовало либо отменить, либо потеснить Маробода; кроме того, оно углубилось внутрь страны в самой середине римской границы, и, если не занять эти территории, они контролировали бы и Германию и Паннонию. Военные не сомневались в мирных намерениях Маробода, однако у них были свои обязанности, куда входило устранение опасности военной угрозы римским границам. Маробод не мог дать гарантии того, как поведут себя его преемники. Военным было нетрудно выказать свое отношение по этим вопросам. Август и Тиберий, как бы ни желали не ввязываться в северную авантюру, едва ли могли им возразить.

Главная линия поведения, кажется, диктовалась теми соображениями, что основная трудность улаживания дела с Марободом заключалась в возможности мятежа в Германии или вдоль Дуная. Либо Германия, либо Паннония – или обе вместе – могли воспользоваться подходящим моментом, когда римские войска были заняты войной с Марободом. Тиберий принял командование на Рейне.

Он переправился через Везер в 4 г. и покорил племена херусков, жившие между Везером и Эльбой. Это продолжило дело, не законченное Друзом. Основные стратегические концепции оставались теми же, что и при Друзе, с некоторой разницей в деталях. Однако прибавилась и серьезная подготовка операции. Херуски были самым сильным и наиболее опасным из германских племен, граничивших с верхним течением Везера. Их покорение бы парализовало германское сопротивление и одновременно имело цель блокировать коммуникации с верховьями Эльбы. Тиберий не вернулся на Рейн. Он зазимовал в Ализо, в форпосте, основанном Друзом. Впервые римская армия зимовала севернее Рейна.

Его вторая германская кампания была самой показательной кампанией, когда-либо проводившейся римским полководцем. Он занял бассейн низовьев Эльбы и дошел до границ, которые с той поры оставались нетронутыми до времен Карла Великого спустя семьсот пятьдесят лет. Хавки (которые вновь появились на исторической сцене как члены великой конфедерации саксонских племен) были покорены, лангобарды, будущие покорители Италии, – завоеваны. Флот действовал совместно с сухопутными войсками. Устье Везера было границей судоходной военной операции Друза шестнадцатью годами ранее. Тиберий вошел в устье Эльбы и завез по морю продовольствие для сухопутной армии. Его флот прошел Эльбу и достиг Кимверийского полуострова. Племена, проживавшие к северу от Эльбы, выслали посольство с объявлением дружеских намерений – харуды и кимвры с Крайнего Севера, а также семмоны, с которыми позже сражались англы… Об англах нам пока еще ничего неизвестно.

Неодолимая романтика севера, которая в позднейшие времена так влекла множество людей, отразилась в одном из рассказов об этой кампании. Некий престарелый сторонник мира в одиночку прошел по Эльбе на своей лодке только для того, чтобы пожать руку Тиберию. Он пожал ему руку и отправился в обратный путь… Это могло послужить сюжетом для многих томов в качестве символа вещей, выражаемых этой легендой.