Тиберий: третий Цезарь, второй Август…

Тиберий, подчёркивая свою непредвзятость, радушно принял Марка Кальпурния Пизона и щедро одарил его. Так он обычно принимал сыновей знатных римских сенаторов.^{393} Сам аристократ до мозга костей, Тиберий не мог не испытывать особых симпатий к представителям высшей знати. Естественно, если они были ещё и лояльны к его власти. Молодой Пизон самым старательным образом это и демонстрировал во спасение своего отца. Таким образом его миссия могла быть воспринята удачно завершившейся. Самому же Гнею Кальпурнию Пизону повезло много меньше. Друз уклонился от встречи с Пизоном наедине и в присутствии своего окружения высказался достаточно жёстко: «если обвинения против него справедливы, то никто не принёс ему столько горя, как он; впрочем, он, Друз, предпочёл бы, чтобы они оказались пустыми и лживыми и смерть Германика не привела к чьей-либо гибели».^{394}

Возможно, Друз заранее получил от Тиберия инструкции относительно поведения в этом смутном и непредсказуемом по последствиям деле.^{395}

Из Иллирика Пизон прибыл, наконец, в Италию. Направляясь в Рим по Фламиниевой дороге, он нагнал легата, который следовал из Паннонии сначала в столицу, а далее в Африку, где он, согласно приказу Тиберия, должен был усилить стоявшие там римские войска: война с Такфаринатом ещё не была завершена. Немедленно пошли разговоры, что Пизон не зря часто показывался идущим походным маршем войскам. Думается, это был очередной злонамеренный слух, ибо не мог Пизон даже замышлять вооружённого сопротивления Тиберию. Наоборот, он всем видом своим старался показать полнейшее своё спокойствие, уверенность в правоте и неизбежное торжество справедливости. Верная же памяти Германика толпа и многочисленные недоброжелатели Пизона в верхах римского общества, не исключая и сената римского народа, воспринимала спокойную уверенность в себе Пизона и Планцины как особо наглое поведение заведомых преступников.

Свой путь в столицу Пизон завершал по Тибру. Корабль его причалил в месте, крайне неудачном, если исходить из настроений множества римлян: причал находился близ мавзолея Августа, где совсем недавно был погребён прах Германика. К тому же был разгар дня, берег был заполнен множеством людей. Пизон, верный заранее обдуманному образу поведения, прошествовал вместе с Планциною, всем своим видом изображая весёлость. Пизона встречали его многочисленные клиенты, за Планциной следовала целая вереница женщин. Дом Пизона к встрече хозяев был празднично украшен, на пиршество в честь возвращения бывшего легата собрались многочисленные гости. А поскольку дом Пизона находился в самом центре Рима, близ форума, на возвышенном месте, то полюбоваться происходящим в нём могли тысячи римлян. Учитывая настроение этой массы народа, происшедшее только распалило ненависть к Пизону. Тиберий не мог не знать об этом, и в предстоящем разбирательстве общественное мнение играло роковую роль, в независимости от справедливости этого мнения.