Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте

Я узнаю о том, что высшие чины правительства в генеральском звании и ламаистский аббат (именно так указано в отчете Шефера — А. В.) хотят встретить нас за 3–4 мили до города, чтобы выказать нам уважение Лхасы. Во время торжественной церемонии обмена белыми шелковыми покрывалами нам объявляют, что как первые немцы, посещающие священную столицу этой таинственной страны, мы являемся самыми желанными гостями. Именно тогда, когда мы почти достигли самой желанной цели нашей экспедиции, за нашими спинами начались политические интриги. Но об этом я расскажу отдельно. Но в тот момент нам ничто не могло помешать, чтобы утром второго дня в первый раз увидеть вдали башни и зубцы золотых крыш Поталы. Там мы ведем себя как азиаты. Перед городом слезаем с лошадей и раскланиваемся перед оплотом ламаизма, этим Ватиканом буддийской религии. Несколько часов спустя мне предоставлена высокая честь ввести первую немецкую экспедицию под сень царственного дворца Потала.

За несколько дней пребывания в столице страны богов мне удается разрушить все интриги, которые тонкой паучьей сетью стали плестись вокруг нас. Из первоначально запланированного двухнедельного пребывания в Лхасе наш визит превратился в двухмесячное нахождение в этом священном городе. Почти сразу же с «живыми божествами» и представителями тибетского правительства нас стали связывать узы сердечной дружбы. Время, проведенное в Лхасе, — это самое большое мое научное переживание. Вряд ли мне придется пережить еще раз нечто подобное.

Мы покидаем гостеприимную Лхасу, когда священные черные журавли, зимовавшие здесь, собираются улетать. Потянулись косяками дикие гуси, начинают ворковать сизые голуби, а в гнездах воронов вылупились птенцы. Нас ждут впереди новые задания.

Я вбил себе в голову, что мне, как первому белому исследователю, надо изучить древнюю столицу Тибета Ялунг-Подранг. Несколько дней мы следуем на восток. За это время мы перешли перевал Гокар-ла, высота которого составляет 5200 метров. Прибыв в Самье, мы вновь оказываемся в долине величавой Брахмапутры. Мы следуем вниз по ее течению. Мы продолжаем свое весьма утомительное путешествие по песчаным пустыням до тех пор, пока не оказываемся в Цетанге на реке Цангпо, одном из крупных тибетских городов, в котором проживает более трех тысяч жителей.

Цетанг очень знаменит. Здесь, согласно верованиям тибетцев от связи самца обезьяны и демоницы произошел людской род. Именно здесь в Тибете возникло земледелие. Здесь рождалось множество святых. Этот город не раз посещал великий Падмасамбха-ва. Крыши города блистают новогодними украшениями. Повсюду шелестят флажки с молитвами. А на прибрежных ивах начинают набухать почки — первый признак того, что скоро наступит новый вегетативный период.

Для Цетанга являются характерными многочисленные чортены, которые живописно возвышаются над окрестностями. В этих строениях вечному покою преданы тела великих лам. По своей архитектуре они восходят к индийским ступам. В целом почти все религиозныепамятники похожи на пирамиды.

В данном случае они должны символизировать ламаистский пантеон и отдельные элементы Вселенной: землю, воду, воздух, огонь. Навершие этого сооружения должно обозначать эфир — трансцендентную материю Вселенной. Но это лишь одна из многих интерпретаций, которую тибетцы дают конструкции чортенов. Другая версия деления основной части постройки на четыре части является не чем иным, как архитектурным воплощением формулы таинственной молитвы: «Ом мани падме хум». За день мы тысячи раз слышим эти слова. Мы читаем их на камнях у обочины дороги, на скалах, на стенах домов — она почти повсюду. Она написана на каждой ручной молитвенной мельнице. Мы встречаемся с ней в монастырях и на горных склонах, где она выложена гигантскими буквами из белого кварцита. Эта загадочная формула витает над страной. К чему ни прислушайся, куда ни глянь, рано ли утром, поздно ли вечером, в тусклых ли залах храмов или на заоблачных перевалах, в домах ли богатых или в хижинах нищих, из года в год миллиарды раз повторяется: «Ом мани падме хум — Ом мани падме хум».

Цетанг находится у входа в защищенную от всех ветров райскую долину Ялунг-Подранг. На половине пути между этими двумя городами находится некое подобие крепости, мощное знание с высокой наблюдательной башней, которая возносится над всей долиной. Это строение является еще одним свидетельством того, что здесь мы сталкивается с древнейшими пластами культуры Тибета.[117] Здание уже не раз реконструировано, но в народных представлениях оно остается «старейшим» строением Тибета, с которым связано множество древних сказаний и легенд. Именно здесь должны были жить первые люди — потомки волосатой обезьяны и скалящей зубы чертовки. Отсюда они сначала заселили долину Ялунг-Подранг, а затем и весьма мир. Сейчас в этом высоком здании находится храм во имя милосердной богини и любящей матери ламаизма тысячеглазой Долмы (Тара), историческим прототипом которой была одна из двух супруг тибетского царя Сронг-Цан-Гамбо.