Тиэль: изгнанная и невыносимая

— Не знал насчет дверей и пресечения, — признал заинтересованный призрак. — А почему контуры размыкаются? Почему нельзя было по-другому завязать?

— Можно, но, полагаю, не нашлось желающих рисковать здоровьем разумных, чьи части тела подверглись бы воздействию артефакта, тогда как остальное тело продолжало жить в привычном ритме, — рассудила Тиэль, закончив закреплять венец из кос на голове. — Или, напротив, эксперименты были, потому артефакт и устроен именно таким образом. Интересная тема.

— Хм… — задумался и призрак.

Он бы, конечно, с удовольствием поэкспериментировал если уж не на разумных, то на каком-нибудь зверье или растениях, чтобы проверить гипотезу. Но, увы, проще было бы уговорить эльфийку заманить в Проклятый особняк пару-тройку бродяг на опыты, чем пробовать на тех же птичках или цветочках.

С утренним туалетом и легким перекусом Тиэль не мешкала — до отправки в особняк барона ей предстояло немало серьезных дел. Сегодня следовало не только составить смесь для курильницы, предварительно измельчив даже не в труху, а в пыль лист мэллорна, но и навестить оранжерею. Очень важным для изгнанницы было проверить состояние молоденького деревца.

После завтрака Тиэль вернулась в мастерскую и тщательно растерла окончательно засохший за ночь листик в фарфоровой ступке таким же пестиком. Кропотливо, чтобы не обронить ни пылинки, пересыпала в фарфоровую же баночку, к порошку прибавила еще по три и пять мер иных трав, купленных у Криспина. Плотно закрыла крышку и долго встряхивала, добиваясь равномерного перемешивания состава. Лишь затем, чтобы ни на что более не отвлекаться, вошла в оранжерею и замерла на пороге, веря и не веря глазам своим.

За вечер и ночь юный мэллорн вырос втрое. Теперь он не доставал до потолка лишь на локоть, значительно толще стал ствол дерева и гуще — листва. Зашелестевшая и заблиставшая при появлении эльфийки, она озарила все помещение солнечно-лунными бликами ярче солнцешаров.

Восхищенная Тиэль первым делом схватилась за лейку и вдосталь напоила питомца, нахваливая, поглаживая и заботливо осматривая его в процессе. Вдосталь испившее воды дерево снова зашелестело кроной, склонило ветви и надолго, минут на семь, укрыло в своей кроне, как в объятиях, приникшую к стволу Тиэль. Когда оно вновь расплело ветви, возвращая целую и внешне (со спины) невредимую эльфийку, даже черствый Адрис констатировал очевидное:

— Десять монет ты просадила вчера не зря, я бы сказал, ты их посадила. Этак мэллорн у тебя того и гляди зацветет, а то и плодоносить начнет! Озолотишься!

— Зацветет, — завороженно запрокинув голову к густой кроне, согласилась Тиэль с совершенно безумной улыбкой.

— Эй, ты в себе? Или тронулась от счастья? — попытался встряхнуть мечтательницу призрак.

— В кроне три бутона. Пока три, — благоговейно выдохнула та вместо ответа.

— И что? — не понял значительности события дух.

— Мэллорн может случайно вырасти вдали от Дивнолесья. Такое случалось прежде, правда, высота древа не превышала роста среднего эльфа, но никогда такие растения не цвели и не плодоносили, — ответила эльфийка, обнимаясь с любимцем.

— А у тебя будет, — не понял всей радости и дива черствый Адрис. — Вряд ли кто другой на их рост по десять золотых спускал.

— О нет, многие тратили куда больше, но, лишенные покровительства Рощи Златых Крон — живого сердца Дивнолесья, такие отпрыски не могли расти как должно. То, что случилось с моим, — это истинное чудо, и у меня нет для него разумного объяснения, — весело рассмеялась Тиэль.

За несколько минут, проведенных в оранжерее, она словно сбросила оковы бесконечной усталости, которые стали ей уже столь привычны, что и вовсе не замечались. Свет упал на лицо эльфийки, выглянувшей из густой кроны, и Адрис удивленно присвистнул:

— Инеалла Целительница, да ты и сама похорошела знатно. Больше не тощая замухрышка, от которой одни глаза и косы остались, а вполне здоровая эльфийка. Худенькая, правда, но не такая, чтоб только глянул — и за гробовщиком бежать захотелось, а только чтоб привязать к табурету на кухне и кормить, кормить, кормить, пока не отъешься.

— Это все малыш, — нежно погладила бело-серебряную кору дерева Тиэль. — Он окреп достаточно, чтобы поделиться со мной силой. Теперь и ему, и мне хватит вдоволь.

— Малыш, — усмехнулся призрак, оценивая разросшийся мэллорн, — конечно, молодец, но без тебя ничего бы не смог. Кстати, как думаешь, кто реликвии рыжему заказал?

— Не знаю, — совершенно спокойно призналась эльфийка. — И гадать не стану. Пусть дымом дышат и сами рассказывают.

— Тебе неинтересно? — почти разочаровался Адрис, игравшийся с загадкой изрядную часть ночи.

— Если только самую малость. Это чужая жизнь, нелепые для меня обычаи и тревоги. Тратить на них силы своей души я не стану. Предпочту роль почти стороннего наблюдателя, немного подтолкнувшего процесс, — честно объяснила Тиэль.