Тиэль: изгнанная и невыносимая

– Ой, я не знала! Он же красивый. Что же теперь будет? Дядя… он не виноват. Меня посадят в тюрьму? – зачастила перепуганная девушка, разом побелев так, что на висках проступил чешуйчатый узор, совершенно незаметный в обычном состоянии.

– За что? Подарок был сделан от чистого сердца. Правосудие у нас порой кривое, но не настолько же, чтобы карать влюбленных глупышек за подарок! – крякнул Миграв, одним текучим движением вскидываясь с ковра. – Ты ж даже не украла растение, честь по чести заплатила. Чем Фрикл не шутит, когда Инеаллу развлекает? Вдруг и впрямь этот раскрасавец длинноухий решит со своей «убийцей» познакомиться?

Последняя фраза, конечно, звучала как явная насмешка. Тиэль, чтобы не внушать нагине заведомо ложных надежд, продолжила просвещать девушку:

– Кифса, не стоит рассчитывать на любовь лейдаса. Дело не в твоем происхождении, вернее, как раз в нем. Эльфы почти никогда не женятся на девушках иных рас, потому что такие союзы бесплодны, а детей – продолжение себя в Мире Семи Богов – мы слишком ценим, чтобы отказаться от этого счастья.

– Эй, а как же полукровки? – недоверчиво встрял Миграв.

– Эльфийки могут в союзе с мужчиной почти любой расы родить здоровое потомство. Их суть подстраивается под суть избранника. Эльфам этого не дано, – спокойно объяснила вовсе не общераспространенный факт Тиэль.

А Кифса снова залилась слезами, оплакивая крушение всяких надежд. Утешать ее целительница не стала, оставляя эту заботу матери. Шихса, разумеется, подслушивавшая у дверей, провожала стража и эльфийку как спасителей. Миграв явно испытывал облегчение от успешного завершения почти безнадежного, как казалось изначально, дела. А вот Тиэль была задумчива, если не сказать мрачна.

Оборотень, провожающий Тиэль в особняк, снова удивил ее, тихо поинтересовавшись:

– Я упустил что-то важное или лейдин утомили хлопоты?

– Стрелолист, – промолвила девушка. – Пусть его прислали с иными мотивами, но…

– Но? Ты боишься, что суеверные эльфы не успокоятся, представят это недоразумение как величайшее оскорбление, нанесенное всему посольству разом и владыке Дивнолесья в их лице, потому будут добиваться наказания девушки?

– Эльфы не суеверны, не в том смысле, какой вкладывается в это слово в Примте, – качнула головой Тиэль. – Дело в стрелолисте. Это растение не игрушка, не забава, оно – олицетворение длани судьбы. Понимаешь, Миграв, не важно, как цветок появился в посольстве. Важно, что он там просто появился. И обычный убийца, приславший «визитку», вызвал бы куда меньше тревог, нежели это, как ты выражаешься, недоразумение.

– То есть эльфы перепугаются еще больше, когда узнают про влюбленную глупышку? – нахмурился стражник. – И будут ждать смерти?

– Именно, – согласилась собеседница, – и Илт мне свидетель, скорее всего, ожидание не будет длительным и тщетным.

– Так что теперь делать? Приставить к посольству стражу, посоветовать им семерку магов нанять или жрецов? – принялся перечислять варианты охранных мер Миграв.

– Действия не имеют значения, вернее, все предпринятые действия будут лишь подправлять пущенную стрелу судьбы, – объяснила Тиэль.

– И после этого ты говоришь, что эльфы не суеверны? – удивился оборотень.

– При чем здесь суеверие? Мы просто знаем, – проронила Тиэль, сворачивая на улицу, ведущую к особняку. Чуть помедлив, спутница тихо спросила: – Миграв, утоли мое любопытство! Давно узнать хотела, ты носишь пустой амулет щита ароматов по традиции или из природного упрямства?

– Амулет? – запнулся на полушаге доселе уверенно шагавший оборотень. – Где?

Вместо ответа Тиэль коснулась кончиком пальца груди стража, попав точно в почти незаметный под одеждой овальный предмет. Миграв рванул ворот и рывком вытащил на свет плоскую блямбу с абрисом очень узнаваемой черной головы спутника-тени на сером металле.

– Это амулет? – как-то напряженно и озадаченно переспросил стражник.

– Да, только старый, плетение поблекло и почти слилось с основой. Слишком давно его не наполняли энергией. В рабочем состоянии он, должно быть, неплохо защищал чувствительное обоняние владельца, умеряя силу ароматов. Сегодня в лавке, скажем, амулет бы пригодился.

И тут Миграв залаял, взвыл, опершись на стену дома, утирая слезы, выступившие на глазах. Приступ продолжался не более минуты, потом оборотень взял себя в лапы и почти спокойно, с горчащей на языке насмешкой объяснил эльфийке:

– Эта вещь передавалась в моем роду по мужской линии от отца к сыну. Дед погиб внезапно, отец тогда был совсем щенком, слышал лишь краем уха, будто медальон способен защиту дать и помощь потомкам нашего рода. А какую именно помощь – не понял. Как-то раз кинжал, брошенный в отца, об него ударился. Вот и вся защита. Мне-то амулет уже как родовой знак достался. А ведь знай мы о его возможностях… – Миграв только мотнул головой, вероятно, припоминая свои страдания из-за чуткого обоняния.

– Заряди, – просто посоветовала Тиэль.

– К магам снести или ты, лейдин, сама сможешь помочь? – сразу перешел к деловому вопросу стражник.